лог, и рядом возникла Порада. Теперь на ней было не скромное белое платье, а цветастое, из дорогой румской ткани. Сварг кивнул, и женщина присела рядом, припав к его плечу. - Ты знаешь еще не все,- наконец негромко проговорил старший.- Отец болен. - Что? - Улад подался вперед, не веря. - Да. Его болезнь скрывают - как и мятеж. Рацимир приехал в Савмат. Если случится беда, он возглавит войско. Отвечать было нечего - следовало сначала осознать. Отец! Светлый Кей, надежда сполотов и гроза врагов, владыка Ории... - Плохо, Улад. Но может стать еще хуже... - Н-нет! - молодой Кей резко выпрямился.- Брат, не может быть! Мы ост-тановим их! М-мы... Ладонь Сварга, на этот раз не в перчатке, а живая и теплая, легла на его плечо. - Ты уже взрослый, братишка. Совсем взрослый. Ты - Кей. Ты должен знать... То, что происходит - страшно. Но мы, возможно, не знаем еще всего... Я не о Матери Болот. Каждый раз, когда мы приходим на чужую землю, приходится сражаться не только с людьми, но и с богами. Боги сполотов сильны и не оставят нас. Я не пущу врагов в Савмат, если... - Если? - Улад вновь подался вперед. - Если за мятежом не стоит кто-то из нас. Из Кеев. Улад замер, стараясь понять, верно ли он услышал. Слишком много свалилось на него в этот день - встреча с братом, изуродованные трупы в черной лодье, восставшая из топи Мать Болот, болезнь отца... О чем говорит Сварг? Из каких Кеев? - Это тоже не ново. Когда-то Жихослав, наш дядя, просил помощи у огров. Понимаешь? Эту Велгу испекли здесь, но замес может быть наш, савматский. Слишком уж не вовремя... Или наоборот, очень вовремя. Для кого-то из нас... Догадываешься? Нет, Улад не догадывался и не решался строить догадки. Нет, нет, нет! Ведь их четверо - Раци-мир, Валадар, они со Сваргом. И, конечно, Кледа, сестричка... Ах да, еще Войчемир, двоюродный братан, сын дяди Жихослава, о котором только что сказал брат... - Сварг! Объясни... Старший дернул плечом - точно как отец. - Нет. Не сейчас. Улад невольно посмотрел на Пораду, безмолвно сидевшую рядом с братом, но Сварг покачал головой: - Не из-за нее. Ей я верю как никому. Все ее родственники убиты. Им не простили,.. Улад испуганно посмотрел на женщину. Убили? За что? За то, что она - подруга брата? - Ее отец и братья жили в Коростене. То, что у них осталось, было в той, первой, лодье... А объяснять не буду просто потому, что не знаю. Пока... Но вспомни, что отец говорил нам о равновесии. Вспомни - и подумай... Слева и справа стоял лес, а между зелеными берегами текла река, по которой плыли лодьи. Идти было легко - встречное течение в этих местах еще слабое, а ветер исправно дул в белые паруса из прочного румского полотна. Не пришлось даже браться за весла - лодьи плыли быстро, и до Белого Плеса оставалось не больше двух дней пути. Улад стоял у высокой мачты, над которой развевался маленький красный флажок знак, что эта лодья - Кеева. Стяг развернут позже, перед боем. Пока достаточно и флажка - пусть проклятые дикари, выглядывая из своих лесных укрывищ, Дрогнут, догадавшись, кто ведет войско. Теперь младший плыл на лодье брата. Иначе и не могло быть - ведь столько не виделись, о стольком следовало поговорить! Правда, разговора все не получалось. Сварг был молчалив и часами сидел над берестяной малой, разглядывая разноцветные отметки. Улад старался не мешать и просто смотрел на берег. Там было тихо, только как-то под вечер до плывущих донесся отдаленных стук - ровный, мерный, словно кто-то изо всех сил колотил железным билом о толстую доску. Случайность? Или лазутчики проклятой Велги уже узнали об их походе? Ответить было некому, оставалось надеяться на удачу. Пока же лодьи двигались без помех. Ни днем, ни ночью никто не пытался преградить им путь, и берега оставались пустыми. Дважды вдали замечали небольшие поселки, огороженные частоколом, но каждый раз Сварг приказывал не останавливаться. Остановились они лишь однажды - и совершенно случайно. Улад, бесцельно глядевший на берег, первым заметил маленькую фигурку. Не заметить было сложно - человек, казавшийся на таком расстоянии не больше паука, бегал взад-вперед по песчаному берегу и размахивал руками- Глядеть на это было смешно, но Улад быстро опомнился. Кто-то подает знак? Может, это друг? Или долгожданный гонец от войска Нетвора? Пока Улад думал, человечка заметили и другие. Впередсмотрящий поспешил доложить Кею. Сварг долго глядел на берег, затем махнул перчаткой и велел приставать. На всякий случай десяток кметов взяли луки на изготовку, готовые ударить роем стрел по притаившемуся за деревьями врагу. Но волновались напрасно - человечек был один. Вблизи он казался немногим больше - невысокий, сутулый, лысый, с неровной подстриженной бородой - не черной, не белой, а какой-то пегой. Одет он был в совершенное рванье, такое, что и холоп носить не станет. Поначалу его и приняли за холопа, но человечишка упал в ноги Сваргу, безошибочно найдя его среди кметов, и стал частить скороговоркой, что он не холоп, не беглый челядин, а чаклун, кобник, что он человек полезный, нужный. Просил он об одном - взять его, человека полезного, с собой, потому что ему здесь смерть грозит, и выше по реке - тоже смерть, и ниже - ничуть не легче. Сварг скривился и хотел оставить бедолагу на берегу - народу в лодье и так хватало,- но человечишка обхватил красные огрские сапоги Кея и завыл, запричитал, уверяя, что он пригодится сыновьям Светлого, что он чаклун опытный, знающий, что он кобник, кобник, кобник, и он поможет, поможет, поможет... В конце концов Сварг махнул перчаткой и разрешил ему плыть с войском. Человечишка вновь упал в ноги, сначала Сваргу, затем Уладу, после чего быстро взобрался на борт Кеевой лодьи. Имя свое человечишка, конечно, назвал - как без этого,- но для всех он сразу же стал Кобни-ком. Поначалу его хотели отправить к холопам, что кашеварили на привалах, но случилось так, что Кобник умудрился о чем-то коротко побеседовать со Сваргом, после чего, ко всеобщему удивлению, бродягу переодели во все чистое и велели работой не утруждать. Более того, эти беседы повторялись, а однажды, где-то на третий день, Улад заметил, что Кобник о чем-то говорит с Порадой, которая все это время ни с кем словом не перемолвилась, за исключением, конечно, Сварга. Итак, Кобник пришелся ко двору, но чем эта милость вызвана, никто, даже Улад, не мог понять. Впрочем, о пришлеце говорили мало - не до него было кметам. Река казалась бесконечной, но их путь скоро завершится, а вот победой или чем иным - про то ведают лишь боги. Итак, молодой Кей стоял у мачты и смотрел на берег. Конечно, отсюда ничего не увидеть. Река стала шире, и теперь даже Кобника заметить было бы затруднительно, случись ему вновь оказаться на пустынном берегу. Зато глядя на безмолвный зеленый простор, начинавшийся прямо за узкой полосой серо-желтого песка, хорошо думалось. А поразмышлять молодому Кею было о чем. Не о бое - о таком лучше заранее не гадать. Равновесие - то, о чем напомнил брат, то, о чем когда-то говорил отец... Улад, младший в семье, никак не мог дождаться четырнадцатилетия - дня, когда ему торжественно выстригут клок волос у левого виска и опояшут мечом. Его старшие братья уже считались взрослыми и правили своими уделами, выполняя повеления отца. Рацимир управлял волотичами, затем в Коростень послали Сварга, а Рацимиру отец велел ехать к сиверам. Валадар вначале правил в Валине, но потом отец послал его в далекий Ольмин, а оттуда вернулся Войчемир, которому нового удела почему-то не досталось. Улад не очень понимал все эти перемещения, но все равно завидовал братьям - сильным, веселым, носившим сверкавшую на солнце стальную броню, настоящим альбирам, Кеям, потомкам великого Кся Кавада. И когда, наконец, Уладу исполнились заветные четырнадцать. И он получил право носить меч, молодого Кея вызвал Светлый. Улад уже знал, что отец посылает его в Валин, к улебам, и думал, что речь пойдет о делах скучных, хотя и очень важных - о сборе и доставке податей, о местном ополчении, о правах дедичей, то есть о том, чем и должен заниматься наместник. Но вместо этого отец заговорил совсем о другом. Тон его был необычным. Он не приказывал, как надлежит Светлому, и не шутил, как порою шутит отец. Он скорее размышлял - неторопливо, негромко, делая долгие паузы. Отец говорил о том времени, когда сам был не старше Улада. Тогда было хуже - огры то и дело нападали на Савмат, полдень был в огне из-за почти ежедневных налетов Змеев, и он мечтал быстрее вырасти, чтобы взять меч и рубить, рубить, рубить врагов, как положено альбиру. Ему казалось, что в этом и состоит долг Кея, хозяина этой земли. И только через много лет, потеряв отца, потеряв брата, став, наконец, Светлым и отбив натиск с восхода и полдня, он понял, что долг Кея совсем не в этом. Альбиры рубят врага, и это их обязанность. Но Кей - не просто рубака. Он обязан владеть и мечом, и копьем, и боевым топором, должен уметь водить войско, но все это лишь средство для главного - для поддержания равновесия. Очевидно, по лицу сына Светлый увидел, что тот не понял, поэтому терпеливо пояснил. Свет держится равновесием. Это равновесие во всем - между богами, между миром живых и миром мертвых, между зверьем, населяющим леса и степи. Равновесие должно быть и между державами. Ему пришлось много воевать, чтобы такое равновесие установилось, наконец, между ними и ограми. Наверное, все мысли младшего были написаны на его лице, поскольку отец усмехнулся и сказал. что и сам в детстве мечтал сокрушить огров. Не просто разбить - уничтожить, втоптать копытами боевых коней в серую степную землю. Но представим себе, продолжил он, что огрской державы больше нет. Равновесие нарушено, и тогда на место огров придут другие, те, кого войска хэйкана сдерживают у своих границ. С полдня, из-за Змеиного моря - румы, с восхода, от берегов Итля --пайсенаки. Начнется новая схватка, а ведь чтобы разбить огров, понадобятся все силы! Кто тогда станет хозяином степи? Ответить было нечего, а отец заговорил об ином. Такое же равновесие должно быть в семье, особенно если эта семья - Кеева. Они - владыки Ории, и если начнется разлад, то погибнет и держава. Да, все они братья - и Рацимир, и Валадар, и Сварг, и Улад. Но только один из них станет Светлым. А чтобы это случилось по праву и обычаю, а не в результате кровавой войны, один брат не должен быть сильнее другого. Поэтому он, Светлый Кей, и меняет уделы, чтобы никто из сыновей не смог создать себе маленькое царство. Улад, совсем растерявшись, начал горячо уверять отца, что ни он, ни Сварг, ни Рацимир... Отец остановил его повелительным жестом широкой ладони и продолжил. Равновесие в семье - это мирно бывает всякое. Уже сейчас ясно, что старшие сыновья, дети Неды, его первой жены, не в ладах со Сваргом. И эта неприязнь перейдет на него, Удала. С этим ничего не сделаешь, надо лишь следить, чтобы неприязнь не переросла во вражду. В Валине найдутся те, кто начнет нашептывать Уладу про его права, про зависть братьев, про необходимость иметь свое войско пусть маленькое, но свое. Да, это возможно. Можно утаить часть подати собрать новых кметов, но что дальше? Такое не скроешь - другие братья сделают то же самое. д потом? Рацимир пытался сделать такое у волотичей, Валадар - на полдне, у бродников. Их удалось остановить... Да, об этом говорили в Савмате - тихо, на ушко. Рацимир собрал три сотни кметов в Коросгоне, Валадар подружился с бродягами-бродниками даже усы отрастил, чтобы стать похожим на этих разбойников, прячущихся по прибрежным камышам да песчаным балкам. Улад такому не верил - просто не желал слушать... А отец почему-то заговорил о хэйкане. Не о том, что сейчас правит за широким Денором, а о его отце. У старого Ишбара было пятнадцать сыновей от четырех жен. Трудно было найти достойного наследника, но отец и не стал делать этого. Он поступил согласно степному обычаю, как и его отец, и его дед. Умирая, он оставил Белый Шатер сильнейшему - тому, кто выживет. Выжило двое - нынешний хэйкан Шету и его младший брат. Все остальные легли среди степного ковыля, и волки растащили их кости. Таков степной обычай. И если Улад, как и его братья, не будет выполнять волю отца, такое же случится у сполотов. Равновесие все равно установится, но цена будет слишкой высокой... В далеком Валине Улад часто вспоминал этот разговор. Но потом дела - множество дел - заставили думать совсем о другом. Тем более, опасаться было нечего. Никто не нашептывал молодому наместнику коварных советов, не искушал урвать пару мешков с серебряными гривнами собранными с покорных улсбов. Разве что угощали молодого Кея от души - кормили, поили допьяна а порою приводили молоденьких черноглазых красавиц из горных селений. Вначале Улад стеснялся, но потом дружеские советы старших кметов и намеки, что хлебосольные дедичи могут обидеться, сделали свое дело, и Уладу даже понравилось ездить в гости. Но большего он себе не позволял и был уверен, что во всем покорен воле отца. И вот теперь - этот мятеж. Если Сварг считает, что за этим стоит кто-то из своих, из Кеев... Зачем? Но слова отца не забылись, и ответ рождался сам собой - ослабить Сварга, ослабить его, Улада, разорить их земли. А потом? А потом Рацимир собирает войско и... Нет, отец не позволит! Но ведь отец болен! А есть еще брат Валадар со своими бродниками... Что же делать? Конечно, поговорить со Сваргом! Но брат сказал, что пока не желает обсуждать это... Резкий крик впередсмотрящего заставил Улада вздрогнуть. Ну конечно! Задумался и не заметил, как из-за поворота появилось село. Даже не село - острожек с земляным валом и частоколом, перегородившим высокий мыс. Такой взять будет нелегко - если придется атаковать. Но надо ли? Ведь они спешат к Белому Плесу... - Готов, братишка? - Сварг незаметно оказался рядом, и Улад заметил, что старший уже надел кольчугу со сверкающим зерцалом и привесил к поясу тяжелый позолоченный чекан. Сердце екнуло - быть бою! - Мы... атакуем? - Как выйдет. Если они согласятся дать нам припасов... Антомир говорит, что здешний дедич богат - самый богатый в округе... Рядом уже суетились кметы, деловито, привычно. Сигнальщик влез на мачту и начал передавать мудреные знаки на соседние лодьи. Две из них ускорили ход и на веслах пошли к берегу. Улад понимал, что происходит. Приплыви они ночью или в тумане, то можно было рискнуть и высаживаться с ходу. Но теперь их, конечно, заметили, а значит, придется действовать по всем правилам. Передовой отряд высаживается на берег, если удастся -начинает переговоры... Все это тянулось долго, слишком долго для Улада, сгоравшего от нетерпения. Ведь если бой - это будет его первый бой! Но приходилось ждать, молча наблюдая, как лодьи пристают к песчаному берегу, как навстречу им выходят какие-то люди, не поймешь, с оружием или без, как вновь передает свои мудреные знаки сигнальщик. Наконец Сварг удовлетворенно хмыкнул и хлопнул себя по поясу. - Что? - не понял младший.- Они... - Согласились...- в голосе Сварга проскользнула нотка разочарования.- А может, оно и к лучшему - нам силы на Велгу нужны... - Не верь им, Кей! Голос раздался неожиданно. Братья удивленно переглянулись, а затем посмотрели на того, кто посмел вмешаться в беседу Кеев. Кобник! А ему-то что здесь надо? - Не верь им, Кей! - пегая борода нахального человечишки возбужденно топорщилась, маленькие глазки светились.- Видел я птиц, что слева пролетали быть предательству. Закат вчера красной кровью налился - быть бою... - Что? - Сварг брезгливо поморщился.- Тебя не спросили! Плетей захотел? - Бей меня, Кей! Бей, но выслушай! Ты меня от верной смерти спас, одел, накормил, поэтому долг мой - тебе служить. Сон мне был - встречают тебя в воротах, а над воротами - смерть... Девица молодая да красивая кубок золотой подает, а в том кубке - тоже смерть... -Б-брат...-Улад растерянно поглядел на старшего, но и Сварг явно не знал, как отнестись к услышанному. Уж больно складно говорил Кобник... - Так...- старший на миг задумался.- Понял. Будешь прав - награжу. Нет - плети за мной. Все, иди! Сварг еще немного подумал, окинул внимательным взглядом близкий берег и подозвал старшего кмета... Ворота были широко раскрыты, а перед ними столпилось с полсотни людей в белых праздничных одеждах. Впереди стояли двое - высокий старик в расшитой серебром безрукавке и высокой шапке с богато украшенным деревянным топориком в руке и девушка с длинными косами, перевитыми цветными лентами. В руках она держала большое блюдо, на котором стояло что-то, сверкавшее ярким золотом. Остальные находились чуть поодаль, молча глядя на приближающихся гостей. Улад шел рядом с братом. Теперь тяжелый панцирь сидел как влитой - перед высадкой один из опытных кметов помог разобраться с непослушными ремнями. Пояс с мечом был также на месте. По совету того же кмета Улад удлинил ремень ножен, чтобы рукоять находилась как раз под рукой. Теперь он чувствовал себя настоящим воином, и душа жаждала одного - боя. Но пока ничего не говорило об этом. Напротив, люди у ворот были безоружны - не считать же оружием деревянный топорик у старика! Девушка с подносом - дочка или внучка - казалась настоящей красавицей, и Улад невольно вздохнул. Нет, похоже, бродяга-Кобник ошибся. Боя не будет, болтун испробует плетей - и поделом - а их будут угощать старым медом и жареной кабанятиной. Ворота были уже близко, и молодой Кей заметил в проеме небольшую площадь, на которой стоял сбитый из грубых досок стол. Да, так и положено - гостей встречают у ворот, а после сажают за стол. Что это на подносе у девушки? Кубок? Кубок! На миг вспомнились слова Кобника, но тут девушка улыбнулась, и подозрения мгновенно рассеялись. Так и должно быть - знатным гостям подносят мед, а то, что кубок золотой, то и это верно. Гости не простые, не каждый день и не каждый год в подобную глушь приплывают Кеевы лодьи! Сварг сделал еле заметный знак рукой, и отряд остановился. Старик, шагнув вперед, отвесил низкий поклон: - Здоров будь, Кей Сварг, наш повелитель! Улад ждал, что старик поприветствует и его, однако этого не случилось. Но молодой Кей понимал, что обижаться нечего - Сварга знали, а его не только никогда не видели, но вероятно и не слыхали о том, что у наместника есть брат. Но все же было досадно. Сейчас Сварг выпьет из кубка, затем поцелует девушку... Или нет, девушка поцелует его... Улад вновь вздохнул - уж больна хороша длиннокосая! В бок что-то толкнуло, и Улад не сразу понял, что это брат подает какой-то знак. Он быстро обернулся, но ничего подозрительного не заметил. Старик что-то говорил на своем малопонятном наречии, а девушка уже склонилась в поклоне. Сейчас брат возьмет кубок... - Хорош ли твой мед, старик? Голос Сварга звучал резко и насмешливо. И словно по команде - а может действительно по команде - кметы сомкнули высокие красные щиты. - Этот мед пил еще твой отец,- лицо дедича оставалось спокойным и невозмутимым,Но если хочешь, моя дочь выпьет первой. Тумила... И в этот миг на лице красавицы что-то дрогнуло. Большие светлые глаза потемнели, чуть заметно дернулись губы. Но тут же все исчезло. Девушка улыбнулась и взяла кубок... - Не утруждай дочь! - рука Сварга в тяжелой латной рукавице легла на поднос.Выпей сам! Старик замешкался, и теперь даже Улад понял, что Кобник не отведает обещанных плетей, - Обычай, господин-..- голос дедича прозвучал хрипло и нерешительно,- Если гость не пьет первым... И тут толпа, до этого спокойно смотревшая на гостей, начала быстро расступаться, освобождая путь. Кто-то уже побежал вдоль частокола к ближайшему лесу... - Взять! - голос Сварга прозвучал, как удар бича. Двое кметов схватили старика, еще один один взял за руку Тумилу... - Вперед! Отряд, ощетинившись копьями, быстро подошел к раскрытым настежь воротам. Площадь за ними была пуста, лишь накрытый стол манил яствами. - Двоих сюда! Кметы вырвали из разбегавшией толпы двоих молодых парней и поставили перед Кеем. Глаза Сварга зло сверкнули. - Идите! В ворота, быстро. Уладу вновь вспомнилось: "Над воротами - смерть". Неужели Кобник угадал и это? Или не угадал - знал? Один из волотичей дернулся, но острия копий заставили его попятиться. Медленно-медленно, озираясь на каждом шагу, парни пошли к воротам. И тут Улад заметил в проеме между створками что-то тонкое, почти неразличимое. Нить? Волос? Внезапно один из волотичей резко обернулся, что-то крикнул и бросился бежать. Второй замешкался, но удар копья подтолкнул его прямо в ворота. Дальнейшее произошло слишком быстро. Что-то огромное, темное на миг заслонило солнце, и тут же послышался отчаянный крик, который подхватили десятки голосов. И лишь в следующее Мгновенье Улад понял - громадная надвратная балка лежала на земле, придавив обоих. Тот, кто бежал, был еще жив, ему отдавило ноги, и парень отчаянно выл, скребя ногтями землю. Второй, раздавленный насмерть, лежал неподвижно, словно майский жук, попавший под сапог. - Стрелы! И вновь Улад опоздал. Стрелы ударили со всех сторон - из-за частокола, из ближнего леса, из большого бревенчатого дома, выходившего высокими окнами на площадь. Те, кто стрелял, знали свою цель - стрелы летели прямо в Кеев. Но кметы уже успели поднять щиты. Нижний ряд стал на колено, верхний шагнул вперед - и перед врагом выросла непробиваемая стена. Улад растерянно оглянулся, рука легла на рукоять меча. Брат! Что делает брат? Сварг стоял, не двигаясь, рука сжимала чекан, а тонкие губы презрительно кривились. Кей ждал. Улад вспомнил, что рассказывали опытные воины. Стрел никогда не бывает много, важно переждать первую минуту, в крайнем случае две... Удары о щиты стали реже, сзади послышался сдавленный крик - одна из стрел попала в цель, но Сварг уже поднял руку. - Сокол! Сокол! - Сокол! - подхватили десятки глоток. Древний боевой клич сполотов заглушил нестройные крики врага. И тут Улад почувствовал на свом плече тяжелую руку в железной рукавице. - Давай, братишка! Кровь ударила в голову. Давай! Брат доверяет ему! Доверяет возглавить приступ! - Сокол! Сокол! - Улад выхватил меч и обернулся к воинам.- За мной! Слава! - Слава! Слава! - красные щиты дрогнули, мерно шатнулись копья- Улад хотел броситься вперед, но вовремя вспомнил - на приступ не бегут, на приступ идут, спешить нельзя, иначе строй распадется... Нога уткнулась во что-то мягкое, и молодой Кей запоздало сообразил, что наступил на мертвого волотича. На миг стало не по себе, но тут горячая кровь застучала в висках. Он на войне! Это его первый бой! Его бой! - Обходи дом! Слева! Окна! - команды рождались сами собой. Впрочем, кметы и сами знали, что делать. Улад как-то не обратил внимания, что четверо воинов из личной охраны брата обступили его со всех боков, высоко поднимая красные щиты. Откуда-то сбоку послышался свист, один из кметов молча рухнул на пыльную землю, но его место тут же заступил следующий. Остальное запомнилось плохо. Из большого дома, что выходил на площадь, выскочили люди, над головой взметнулось что-то тяжелое, и Улад, не глядя, взмахнул мечом. Затем еще раз, еще... Нападавший куда-то исчез, но тут сбоку подскочил высокий парень в белом, Улад на миг растерялся, но один из кметов сделал резкий выпад копьем. Затем... Затем наступило странное забытье. Время словно остановилось, звуки исчезли, остался лишь меч, ставший почему-то необыкновенно легким, и фигуры в белом, которые появлялись то справа, то слева, то возникали прямо на пути. И оставалось одно - рубить, рубить, рубить... Перед глазами замелькали ступени, и Улад понял, что поднимается на крыльцо. Из темного дверного проема вылетело копье. Улад ощутил сильный толчок в грудь, но устоял на ногах и в следующий миг был уже в сенях. Меч с размаха вошел во что-то мягкое, ноги скользнули, но молодой Кей вновь удержался и рванулся вперед. Потом были комнаты, ему показалось, что их очень много - десять, а то и двадцать, и в каждой были какие-то люди, которые хотели убить его, Улада. По щеке текла кровь, ныла грудь, но думать об этом было некогда. Вперед, вперед! В последней комнате - самой большой - путь ему преградили двое. Сильный удар по руке едва не заставил выронить меч, но Улад вовремя успел отскочить и ударить наотмашь. Ответный удар по шлему был силен, но прочная сталь выдержала, а еще через мгновенье враги были мертвы, и молодой Кей так и не понял, кто убил их - то ли он, то ли кметы, не отстававшие ни на шаг. - Слава! Слава! - крик ударил в уши, и Улад понял, что вновь слышит. Кричали со всех сторон, и эти крики сопровождались другими звуками - воплями, стонами, отчаянным женским визгом... - Не трогать! Еду не трогать! - голос брата донесся откуда-то издалека. Улад, тяжело пошатываясь, перешагнул через неподвижные тела и подошел к окну. Двор был полон кметов. Сварг стоял у стола, высоко подняв чекан. - Воины Кеев! Вы победили! - Сокол! Сокол! Слава! - откликнулись десятки голосов, и Улад понял, что кричит вместе со всеми. - Здесь нас ждало предательство! Ничего не ешьте и не пейте в этом проклятом гнезде! - Смерть! Смерть! - кричали воины, и Улад ощутил то же желание - убивать, убивать тех, кто хотел их смерти. - Да будет так! - золоченый чекан сверкнул в лучах солнца.- Без пощады! Без пощады! Вспомните Коростень! - Без пощады! Коростень! Смерть! Смерть! - страшный крик стоял над обреченным поселком. Улад устало вытер окровавленное лицо и присел на стоявшую у окна скамейку. Да, все верно. Закон войны - предателей не щадят... Он не помнил, сколько просидел так, ни о чем не думая. Крики не стихали - и тех, кого убивали, и тех, кто убивал. Улад не знал, что ему делать дальше. Кажется, бой окончен, и они победили. А что теперь? Внезапно захотелось есть, и молодой Кей с сожалением вспомнил, что в этом проклятом месте смерть может ждать на дне первого же кубка, в первом же куске жареной дичины... - Кей! Кей Улад! Вначале он не понял, чего хотят от него вошедшие в комнату кметы, почему они так странно усмехаются и даже подмигивают. Но вот вперед вытолкнули кого-то в белом - проклятый белый цвет! - и тут же глаза скользнули по длинным косам, перевитым разноцветными лентами. Тумила! Платье на девушке было разорвано, на руках краснели свежие царапины, а на лице, еще совсем недавно улыбавшемся, теперь застыло выражение ужаса и отчаяния. Но все равно, она была красива, очень красива... - Она твоя, Кей! Слова дошли не сразу, а когда Улад, наконец, понял, то в первый миг ощутил странную робость. Да, он догадывался - так и бывает. Он даже слышал о таком, но сейчас, в этой комнате, залитой кровью, в этом полном мертвецов доме... - Смотри, какая красавица, Кей! Небось, еще целая! - подбадривающе усмехались воины, и Улад решил, что отступать стыдно. Он воин, он мужчина... Тумила стояла ровно, не двигаясь. Улад сделал шаг и заметил, как светлые глаза девушки вспыхнули гневом. Он не успел увернуться - сильный удар в лицо отбросил назад. Из носа хлынула кровь, и эта кровь окончательно поставила все на свои места. Эта дрянь, эта сука, хотела отравить брата, убить его, убить их всех! Улад выбросил вперед руку в тяжелой рукавице, и Тумила, покачнувшись, сползла на пол. Кей усмехнулся, легко приподнял девушку и рванул ворот платья. Что-то упало, покатилось по полу. Сознание само собой отметило - бусы, у девки красивые бусы... В ноздри ударил запах крови и пота, и Улад успел подумать, что так пахнет страх. Когда он встал и начал быстро застегивать пояс - проклятая пряжка никак не желала слушаться,- Тумила лежала неподвижно. Глаза оставались открыты, но теперь в них не было ничего, кроме пустоты. Улад отвернулся -- в эту минуту девушка уже не казалась красивой. Просто девка, дочь врага, которая не заслуживает лучшего, чем валяться на полу с раскинутыми ногами. Подстилка для победителя... В дверь заглядывали ухмыляющиеся кметы, и Улад, справившись, наконец, с непослушным поясом, коротко бросил: "Ваша!". Брата он нашел у ворот. Сварг стоял возле свернутого Стяга и беседовал со старшими кметами. Увидев брата, он коротко улыбнулся и махнул рукой, предлагая подойти. - Где твои? - коротко бросил старший, и Уладу понадобилось время, чтобы понять, кого имеет в виду брат. Ну конечно, его воинов! Ведь он командир... - Найди Сновида и скажи, чтобы ставил людей на погрузку. Там, кажется, нашли зерно..- Всю еду надо дать на пробу пленным, воду тоже. Ну, твой Сновид разберется! Улад кивнул и бросился искать своего старшего кмета. Найти его оказалось непросто - воины разбрелись по всему поселку, отовсюду неслись крики, женский плач и громкий хохот победителей. Кметы тащили узлы, толпились возле брошенных прямо на землю женщин, один дом уже горел, разбрасывая огненные искры. Улад чуть не натолкнулся на висевший вниз головой обнаженный труп, и его чуть не стошнило. Да, страшно... Но тут молодой Кей вспомнил черную лодью, набитую гниющими телами. Коростень! Это вам за Коростень, сволочи! Сновида он нашел в амбаре. Полтора Уха уже сам разобрался в обстановке и сгонял воинов на погрузку. Зерна оказалось немало, а главное, была мука и много копченого мяса. Итак, они воевали не зря! Довольный Улад поспешил вернуться к брату, который между тем давал распоряжения здоровенному одноглазому верзиле. Улад вспомнил, что того. звали как-то странно. Щеблыка! И даже не просто Щеблыка, а Пес Щеблыка. - Возьмешь старика и вытрясешь из него все. Но чтоб остался жив! Мы его посадим на кол в Коросте не... Щеблыка негромко зарычал и кивнул. Единственный глаз загорелся злым весельем. - Уходим! - Сварг повернулся к брату.- И так много времени потеряли. Ничего, этот старый лис разговорится! У Щеблыки не молчат... Улад понял, что брат говорит о дедиче, встречавшем их у ворот. Ну что ж, такова доля изменника. - Ну как бой? - брат усмехнулся и устало вытер лоб.- Первый? Улад кивнул - слова не шли. - А девочка как? Понравилась? Улад понял, что брат знает и об этом. Краска залила щеки, но Сварг одобрительно рассмеялся и похлопал младшего по плечу. - Все правильно! Я в твои годы ни одной не пропускал... А ты знаешь, встретил сейчас Кобника. Тащит целый узел с добром, подлец, и еще требует, чтобы ему какую-то девку отдали! Оказывается, присмотрел он себе девочку, а наши ее утащили... - Он же старый! - невольно вырвалось у младшего, В ответ вновь послышался смех. - Ну ты и скажешь! Скот, конечно, но ведь он нас, считай, что спас! Неглуп, бестия, и дело свое знает. Выходит, не зря мы его подобрали! Спорить не приходилось. Каков бы ни был Кобник, но его слова спасли много жизней, и среди них - жизнь Улада... Отплывали уже ночью, но видно было за версту - горел поселок, горел подожженный по приказу Сварга лес, куда убежали уцелевшие жители. На берегу остались только мертвые. Немногих пленных погрузили в лодьи. Сварг разрешил взять с собой женщин, чтобы продать на ближайшем торге. Кметы знали - из всей добычи люди ценятся более всего. Самому Уладу преподнесли целый узел, где были украшения, несколько ножей в дорогих золоченых ножнах и даже конская сбруя. Он хотел отказаться, но Сварг объяснил, что таков обычай. Добыча невелика - для Кея, конечно,- но воины должны видеть, что их командир разделяет с ними все - и тяготы, и удачи. Тогда Улад, осмелев, спросил о Тумиле. Но девушки среди пленных не оказалось - в тот вечер слишком многие пожелали позабавиться с дочерью предателя-дедича... Два следующих дня прошли спокойно и тихо. На лодьях царило веселое настроение победа, пусть и маленькая, подняла дух- К тому же еда стала лучше, а пленницы скрашивали долгие часы безделья. Улад знал, что многие, натешившись, кидают женщин за борт - лишние рты на лодьях не нужны. Молодой Кей посчитал это излишней жестокостью, но вмешиваться не стал. Не ему, идущему на войну в первый раз, учить опытных кметов. А затем по Кеевой лодье пронеслась весть - девушка, которую выпросил-таки себе Кобник, сама прыгнула в реку. Это вызвало нескончаемые шутки, а Кобник целый день ходил злой и мрачный. Действительно, обидно, если женщина предпочитает речное дно твоим ласкам! Впрочем, посмеялись и забыли. Впереди было самое трудное... Улад видел, что Сварг вовсе не рад победе. Да и не победа это - взять жалкий поселок, где и ворота не пришлось взламывать! На вопросы младшего он вначале отмалчивался, а затем признался, что более всего его беспокоит дедич. С начала восстания дедичи оставались верны Кеям, теперь же и они, похоже, начинают изменять. А если против тебя и дедичи, и простолюдины - то, значит, против, тебя вся страна. Пес Щеблыка постарался на совесть, но старик ничего не сказал. Так и умер молча. Зато разговорилась одна из пленниц, поведав, что за неделю до прихода Кеевых лодей в поселок прибыл посланец Велги. Он привез приказ - встретить Кея Сварга, впустить его в поселок и убить. Прежде всего - его. А если с ним окажется его брат - то и брата. С войском же, если оно после смерти Кеев не разбежится, разделаются позже - сыновья Матери Болот готовы. Рассказ не прибавил веселья. Не то страшно, что эта ведьма приказывает убить Кеев. Так и должен поступать умный враг. Страшно, что приказ готовы выполнить даже ценой своей жизни, даже ценой жизни близких и родичей. Выходит, за Велгу готовы умереть и те, кто никогда се не видел, кому мятеж не даст никакой выгоды. Но почему? Или Мать Болот действительно всесильна? Но ведь боги сполотов сильнее! Они даровали Кеям власть над всей Орией! Разве Золотой Сокол - не Царь Мира? Такие мысли успокаивали, но вскоре у молодого Кея не осталось и этого утешения. Случилось это на третий день после боя. Сварг с утра о чем-то долго беседовал с одним из своих старших кметов - седым как лунь Баланом, после чего велел впередсмотрящему наблюдать за берегом. Как понял Улад, брата интересовала какая-то Голая Пристань. Какая может быть пристань в этих диких краях, и зачем им вновь задерживаться, молодой Кей никак не мог понять, пока Сварг, наконец, не объяснил. Оказывается, сама Голая Пристань им ни к чему, но поблизости находится знаменитое капище, чуть ли не наиболее почитаемое в здешних краях. Много лет назад их дед, великий воитель Хлуд, повелел поставить на нем рядом с идолами местных божков изображения Триглава - Золотого Сокола, Дия-Громовика и Матери Богов Сва. И теперь самое время побывать там и принести жертвы. Родные боги должны помочь, кроме того, это поднимет дух воинов перед будущим боем. Улад понял - брат прав. И так они редко вспоминают о богах, а ведь Кеи - отцы народа. Именно Кеи, и только они, приносят жертвы за всю Орию. Мать Болот - враг опасный, самое время вспомнить небесных заступников. Голая Пристань оказалась обыкновенной песчаной косой - совершенно пустой и безлюдной. На всякий случай кметы прочесали окрестный лес, но не встретили даже бездомного зайца. Тогда Сварг приказал выступать. Шли небольшим отрядом - Кеев сопровождал десяток воинов, к которым непонятно как умудрился пристроиться Кобник. Дорога к капищу была проложена через лес. Шли недолго: путь вел наверх, к большому, заросшему старыми дубами кургану. Брат объяснил, что очень давно, еще во времена Солнечных Скуда, здесь был город, а позже на его руинах волотичи основали свое святилище. Сейчас здесь редко кто бывает, но раньше, когда волотичи были независимы от сполотов, тут каждый год проводились праздники в честь Матери Болот. Сварг был уверен, что в этот день они никого не застанут на капище - в войну не до праздников. Он не ошибся, но кто-то здесь все же побывал - и совсем недавно. Побывал не просто так - идол Триглава, на боках которого были высечены лики сполотских богов, был безжалостно вырван из земли и весь изрублен топором, А на его вместе стоял грубый истукан, кривившийся зловещей ухмылкой. Мать Болот... Улад видел, как побледнел брат, как передернулось судорогой его лицо. Наконец старший Кей махнул рукой, указывая на деревянное страшилище. Двое воинов с топорами неторопливо подошли поближе, поплевали на руки и ударили по твердому дереву. Что было дальше, Улад так и не понял. Отчаянный крик, жуткий хохот, прозвучавший словно из-под земли, вспышка странного зеленоватого огня. И вот один из кметов лежит мертвый на земле, а второй, подвывая от нечеловеческой боли, бьется в конвульсиях у подножия истукана. Все это произошло так быстро и было столь неожиданно и страшно, что только через минуту люди опомнились. Кто-то из кметов помоложе попятился, кто-то бросил щит, упал на колени... - Стоять! - резкий крик Сварга отрезвил людей. Кей казался невозмутимым, лишь глаза сузились и потемнели. Взмах перчаткой - двое других воинов подняли топоры с земли и, помянув Сокола, подступили к идолу. Улад невольно зажмурился. В уши вновь ударил крик, послышался уже знакомый хохот... Когда молодой Кей открыл глаза, все было кончено - тела погибших застыли у подножия истукана. - Привести пленных! - Сварг не двинулся с места, и только его спокойствие удерживало кметов от бегства.- Пусть рубят! Если сдохнут - не беда! - Погоди, Кей! - Кобник, все это время прятавшийся где-то в сторонке, подскочил к Сваргу.- Не спеши! Тебе надо, чтобы этот идол упал? Сварг дернул плечом - ему было не до Кобника, но тот не унимался; - Не спеши, Кей! Мать Болот сейчас сильна. Даже ее идол может себя защитить. Хочешь его повалить? - Да, хочу! - рот Кея искривился гримасой,- Ты что, можешь помочь, бродяга? Улад, как и брат, не мог понять, чем этот человечишка способен пособить в этом страшном деле. Ведь именно они, Кей, призваны служить богам! Но Кобник, совершенно не смущаясь, отвел Сварга в сторону и что-то долго шептал ему на ухо. Вначале Кей слушал невнимательно, но затем вновь дернул плечом, усмехнулся и махнул перчаткой, подзывая кметов. Вскоре двое быстро направились назад, к реке, а остальные принялись копать большую яму прямо у подножия зловещего истукана. Удивленный брат подошел поближе. - Он хочет принести жертву какому-то своему лешему,- пояснил Сварг.- У волотичей есть божок, вроде нашего Косматого. Говорит получится... - А кого в жертву? -- заинтересовался младший.- Коня или собаку? Именно этих жертв требовал Косматый. В далеком Валине молодому Кею уже несколько раз пришлось участвовать в таком обряде - на похоронах знатных улебов. Сварг не ответил, и младший брат решил не мешать. Между тем яма была уже почти готова. Воины работали быстро, то и дело со страхом поглядывая на истукана. И вот послышались быстрые шаги. Воины, посланные на берег, возвращались - и не одни. Они вели с собой пленницу - одну из тех. что взяли в поселке. Улад заметил, что на молодой женщине надето дорогое платье, а на груди золотом сверкает богатое ожерелье. Женщина явно не понимала, зачем ее сюда привели. Не понимал и Улад. Он с удивлением глядел, как Кобник внимательно оглядел пленницу, зачем-то поправил ожерелье, пригладил волосы. Затем женщину поставили на край ямы, и Кобник упал на колени, начав что-то быстро говорить - или напевать - на незнакомом языке. И тут до Упада начало что-то доходить. Да, он слыхал об этом, но ведь такое запрещено! Их дед, Светлый Кей Хлуд, повелел... Он нерешительно посмотрел на брата, но Сварг невозмутимо стоял у поверженного изображения Триглава и ждал. Между тем Кобник резко встал с колен, взял женщину за руку и потянул к яме. Тут наконец, поняла и она, закричала, дернулась, но Кобник оказался проворнее. В воздухе взметнулся нож, каменный, странной невиданной формы, и пленница ничком рухнула в яму. Улад невольно сглотнул и вытер выступивший на лбу холодный пот. Его учили, как приносить жертвы, и увиденное показалось кощунством. Разве это обряд? Это же просто убийство! Какой бог может принять такую жертву? Между тем воины принялись забрасывать яму, а Кобник вновь опустился на колени и принялся что-то напевать, время от времени падая лицом прямо на землю. Это продолжалось очень долго, наконец он встал, деловито отряхнул портки и повернулся к Сваргу. - Руби! - по лицу брата скользнула усмешка. Уладу же было не до смеха. Проклятое место! Зачем Сварг разрешает такое! Сейчас этот дурень Кобник тоже погибнет. ...Топор глухо ударил в прочное старое дерево. Молодой Кей прикрыл глаза и... ничего не случилось. Идол молчал, молчала земля, а Кобник все рубил и рубил, время от времени останавливаясь и вытирая пот. Наконец Сварг махнул рукой воинам, и те взялись за секиры. Вскоре все было кончено. Страшный истукан бессильно лежал на земле, а воины принялись вкапывать изображение Триглава. - Костер! - велел Сварг.- Сожжем эту мерзость! Улад втайне опасался, что уж такого истукан не потерпит, но ничего не случилось и на этот раз. Секиры кметов, заметно повеселевших и даже начавших шутить, разнесли образину в щепки, и вскоре у подножия восстановленного Триглава горел большой костер... О том, что случилось, братьям удалось поговорить только ночью, когда лодья неслышно скользила по речной глади, и все, кроме стражи, уже уснули. Конечно, Уладу хотелось узнать все раньше но он не решался подойти к брату, занятому обычными делами. Более того, ему казалось, что Сварг избегает разговора. Но ночью брат нашел его сам. Они встали у черного борта, и старший кивнул на темнеющий вдалеке берег: - Страшновато, правда? Слышать такое от Сварга было в диковинку, ц Улад даже не знал, что ответить. - А ведь он нас спас. Снова спас. - неожиданно добавил брат. - Кобник? - Он, паршивец. Представляешь, если бы этот истукан остался стоять? Улад представил - да, было бы плохо. Это хуже, чем потеря Коростеня. Все поняли бы, что боги сполотов слабее Золотой Бабы. А ведь скоро бой... - Я предложил ему награду - большую награду,- внезапно хмыкнул брат.- Он отказался и попросил - знаешь что? Улад хотел было сказать, что понятия не имеет, но внезапно его осенило. - Пленницу' Вместо той, что утонула! Довольный смех брата показал, что он не ошибся. - Точно! Вот козел старый! Но ведь без него мы бы пропали. Улад подумал и рассудил, что верно, пожалуй, и пропали. Еще там, у открытых ворот, когда Тумила поднесла брату кубок с отравой. - А еще, - добавил Сварг, на этот раз безо всякого смеха, - он попросил остаться при мне. Вроде, советником. Придется оставить. Это Уладу почему-то не понравилось, но он промолчал. Однако брат понял. - Понимаешь, мы не дома. Один Сокол ведает, какие боги тут сильнее. А Кобник, мерзавец, что-то знает - и что-то может... И Порада за него просит. - Порада? - не сдержался младший, настолько неожиданными показались ему слова Сварга. Кобник несколько раз беседовал с подругой брата, и тот не мешал. - Она не говорит, почему, но я и сам знаю,- Сварг усмехнулся, но на этот раз невесело.- Он, похоже, обещает ей тоже остаться - при мне, Даже когда я отсюда уеду... - Ну и пусть остается? - вновь не сдержался младший, хотя следовало, конечно, промолчать.- Ты же можешь иметь двух жен! У нашего деда... Тяжелая рука старшего легла на плечо, и Улад смолк. - Ты же знаешь Челеди, братишка. Она скорее умрет, чем потерпит другую в моем доме. Вернее, постарается, чтобы умерла она... Я вовремя отослал ее отсюда война помогла. К тому же, когда я стану Светлым... - Что?! Слова брата ударили громом, хотя произнесены были тихо, едва слышно. Что значит "когда я стану"? Разве это уже решено? И кто решил? Отец? Или... сам Сварг? - Я, наверное, должен был сказать "если",- Рука брата сжада плечо.- Но ты уже взрослый, Улад. И когда-нибудь нам надо поговорить и об этом... В голове молодого Кея все смешалось. Поговорить? Но о чем? Ведь есть отец! Есть закон, обычай... - Власть передают по-разному. Ты знаешь, у румов и франков ее получает старший сын. У огров ее просто бросают, как кость - чтобы подобрал сильнейший. Но у нас другие обычаи... Помнишь, какие? Голос брата звучал спокойно, даже равнодушно. Улад, немного успокоившись, начал вспоминать. - Ну... По закону сполотов все получает самый младший... Младший! И тут только до него дошло - младший? Так ведь это... он сам! - Да... И если б мы были обычными дедичами, отцовское добро отошло бы тебе. Но в нашей семье действует Закон Кеев... Улад перевел дыхание. Ну, конечно! Как же он забыл такое? Но в душе остался странный, пугающий след - он мог бы стать Светлым! Мог бы... - Да, помню,- произнес он как можно спокойнее, словно отвечал урок,- Власть переходит от старшего брата к младшему. Затем наследуют дети старшего, после дети его брата. Это называется Лествица... - Ты кое-что забыл,- напомнил Сварг. - Да... Если брат умирает, не став Светлым, его дети лишаются права на власть. - Поэтому наш двоюродный братан Войчемир никогда не станет Светлым. Ведь Жихослав погиб, не надев Железного Венца. А представляешь - Войча на троне? Оба засмеялись. Конечно, Войчемир - славный парень, и на мечах, считай, первый, но Войча-Светлый... Как это он в Ольмине управлялся? Ну конечно, с ним же был Лодыжка! - А теперь слушай...- Сварг заговорил тихо, еде слышно.- Светлому нужно много сыновей. Но ему не нужны братья. У Хлуда, нашего деда, было шесть братьев. Где они? У отца был только один - Жихослав. Что с ним сталось? Улад испуганно посмотрел на брата - о таком в семье никогда не говорили. Но Сварг, казалось, не заметил смущения младшего. Он стоял у борта, глядя на темный чужой берег - на землю врагов... - Если Рацимир ст-танет Светлым...- слова вырвались сами собой.- Или Валадар... -Да. Улад почувствовал холод, словно река внезапно покрылась белым искрящимся льдом. Отец болен, а Рацимир собирает войско. - Ты понял,- вновь кивнул брат.- В моих владениях война, твои - отрезаны. Войчемир, как ты понимаешь, не соперник, а с Валадаром он договорится - до поры до времени... Холод не отпускал. Улад чувствовал себя маленьким и беззащитным среди ночной мглы. Вокруг - враги, а в родном Савмате, отцовском городе... Нет, нет. Но разум подсказывал - да! Брат прав... - Чт-то? - проклятый язык вновь не слушался.- Что же делать? - А вот что! - твердый, спокойный голос брата отрезвил, развеял страх.- Надо вспомнить, что первая жена отца была, в общем, незнатного рода - дочь простого дедича. И женился он, даже не будучи наследником. Ведь дед хотел передать Венец Жихославу... Улад стал лихорадочно соображать. Да, верно но что из этого? - Рацимир и Валадар - дети одного из Кеев не больше. Мы - сыновья Светлого. В Савмате это помнят. К тому же Валадара не любят из-за его бродников, а Рацимира в последнее время стали побаиваться. Если у меня будет войско и если отец не назначит Рацимира наследником... - И назначит тебя? - не выдержал Улад. - Не обязательно! - засмеялся брат, и от этого смеха стало почему-то легко и спокойно.- Пусть только не назначает Рацимира. У меня в Савмате тоже есть друзья, братишка! Только бы справиться с этими мерзавцами! За год я набрал бы войско... Улад послушно кивал, соглашаясь, но внезапно понял, что именно об этом когда-то предупреждал отец. Равновесие! Но ведь брат Рацимир уже нарушил волю отца! Или нет? Ведь войско он собирает по его приказу, а остальное - лишь догадки.., Занятый этими размышлениями, Улад как-то прослушал то, о чем говорит брат. Ах да, о том, что нужно время. Хотя бы немного времени... - Постой, Сварг! - страшная мысль, страшнее всех прочих, внезапно пришла на ум.Ты говоришь, что Светлому не нужны братья. Но тогда... Если ты станешь Светлым, то тебе не буду нужен... - Братишка, что ты! - Сварг прижал младшего к себе, как когда-то, в детстве.- Мы ведь родные... Если бы ты стал Светлым, ты что, приказал бы меня убить? - Брат! - Улад даже отшатнулся, настолько бредовой и нелепой показалась эта мысль. - Ну вот. Я не хочу ничего плохого ни Рацимиру ни Валадару. Если они не поднимут меч, я полажу даже с ними. Но подставлять шею не собираюсь - ни свою, ни твою... Слова брата звучали успокаивающе, а его твердая рука по-прежнему крепко обнимала за плечи. Внезапно Улад поверил, что все будет хорошо. Брат не допустит крови. Кто бы ни стал Светлым, все будут жить дружно. Ведь они же семья. Они - Кеи... Белый Плес увидели около полудня следующего дня. Он действительно был белым огромная песчаная коса, а за нею - высокие меловые скалы. Настроение сразу поднялось - самое трудное позади. Здесь ждет подмога, отсюда они погонят врагов, если те не побоятся приползти из своих лесных нор. Кметы стали оживленно переговариваться, кто-то затянул песню, и лодья летела вперед, как на крыльях. Улад поддался общему настроению и тоже стал насвистывать песенку, которую когда-то слыхал от братана Войчи. Песня была очень смешной и рассказывала про какого-то Брешика, который умудрялся влипать в неприятности на каждом шагу. Слова подзабылись, а напев Улад запомнил, и сейчас старательно насвистывал его, пока не вспомнил, что на лодье свистеть не сcтоит - примета плохая. Он сразу же принял серьезный вид и направился к брату. Сварг стоял у мачты возле свернутого Кеева Стяга и что-то объяснял сигнальщику. Тот кивнул, кошкой взлетел на мачту и замахал разноцветными лентами. Сварг повернулся к старшему кмету отдал короткий приказ, и лишь затем улыбнулся младшему брату. Но улыбка не обманула, Улад понял - брат чем-то озабочен. - Подождем,- пояснил тот.- Нетвор должен был зажечь сигнальный костер - знаешь, с черным дымом... Младший кивнул. Способ хорошо известный: разжигаешь костер, кидаешь туда зеленые ветки, еще лучше - хвою... - И Кобник предупреждал... Улада передернуло - опять этот бродяга! - Я б его и не слушал,- понял брат,- но уж больно у него все складно получается. Сон он видел. И закат вчера был, как и тогда - красный... Ответить было нечего, и Улад стал смотреть на близкий берег. Лодьи замедлили ход, и только одна - передовая - на веслах спешила к Плесу. Внезапно Сварг, тоже не отводивший взгляда от белых скал, негромко помянул Косматого. - Что? - не понял младший. - Птицы, братишка,- еле слышно процедил сквозь зубы Сварг,- птицы, карань их!.. Еще ничего не понимая, Улад вновь бросил взгляд на широкую песчаную косу, на ярко-белые в лучах полуденного солнца меловые утесы. Да, птицы. Вон их сколько! Но что тут такого? Над рекой всегда много птиц! Даже над их лодьей, не отставая, кружит целый десяток... Тут лодка сделаkа небольшой поворот, обходя мель, и Улзд заметил на берегу что-то большое, черное, затем еще... - Лодьи...- брат тоже увидел.- Наши... Между тем передовой отряд уже высаживался. И почти сразу же неистово замахал разноцветными лентами сигнальщик. Улад, все еще не понимая, глядел на пустой берег, на брошенные лодьи, но сердце уже чуяло - беда. ...Трупы лежали у подножия скалы. Здесь были все - двадцать кметов Нетвора и более сотни молодых парней, тех, кого он смог привести с полночи. Доспехи были сняты, оружие забрано, со многих содрали даже рубахи. Почти все погибли в бою об этом говорили страшные раны, покрытые запекшейся кровью. Но кое-кому повезло меньше. Более десятка не избежало плена, чтобы погибнуть не так быстро - без рук, без ног, истекая кровью у мертвых тел своих товарищей. Труп Нетвора, старшего кмета, был распят на двух вкопанных в землю бревнах лицом в сторону Савмата. Живые молчали - говорить было не о чем. Они опоздали. Но может и хорошо, что опоздали, иначе лежать им всем тут же, на белом песке. И черные птицы так же клевали бы их трупы... Сварг тоже молчал, стоя возле тела Нетвора. Худощавое лицо оставалось недвижным, глаза смотрели холодно и сурово. Наконец он приказал снять тело старшего кмета и готовиться к похоронам. Десяток воинов были посланы осмотреть лес - может, там прячутся уцелевшие. Но в лесу были тоже трупы - они висели на деревьях, а двоих, как и Нетвора, прибили железными гвоздями к стволам старых дубов. Врагов тоже не было, они ушли, растворившись в лесном море. Улад, не выдержав, ушел к берегу. Здесь можно было дышать свежим воздухом, не пропитанным смрадом гниющих тел, не видеть пустые глазницы, открытые черные рты, словно зовущие на помощь... Что же теперь? Ведь брат расчитывал на Нетвора! И если враги сумели уничтожить отряд, то что будет со всем войском? Ведь их не намного больше! Мать Болот! Неужели она всесильна! - Кей! Тебя зовет Кей Сварг! Голос кмета, незаметно подошедшего сзади, заставил взрогнуть. Да, надо идти. Ведь он, Улад, командир... Сварга он нашел возле лесной опушки. С ним были несколько старших кметов, Антомир в своей нелепой шубе, вездесущий Кобник и еще кто-то. Этот кто-то стоял, поддерживаемый двумя воинами, и Улад вначале принял его за дряхлого старца. Но что у него с лицом? И рука... ...Лицо человека было белым как снег, и столь же белы были его волосы. Но они побелели не от старости - парню, похоже, не исполнилось еще и двадцати. И на этом белом лице страшно чернели пустые глазницы - глаза были выжжены. Правую руку отрубили по локоть, и культя запеклась темной смолой, Улад понял - палачи не хотели, чтобы парень истек кровью. Он был нужен живым. - Говори...- выдохнул Сварг, кусая губы.- Говори, воин. Я - Кей... - Я узнал тебя, Кей Сварг,- слова звучали спокойно и отчужденно, словно говорил мертвец.- Узнал по голосу. Они не убили меня, чтобы я мог передать тебе их волю. Они даже оставили хлеба... С тобой ли твой брат? - Да! - поспешно выговорил Улад.- Я здесь! - Тогда мои слова для вас обоих... - Подожди! - Сварг нетерплеиво дернул рукой, но понял, что его не увидят, и повторил: - Подожди! Расскажи, как все было. Подробно. Улад видел, что брат еле сдерживается. Он и сам не мог просто так стоять на месте и слушать о том, как погибли их товарищи. Но что делать? Они пришли слишком поздно. Слишком поздно, чтобы помочь - и чтобы отомстить. Оставалось одно - не подавать виду, сохранять достоинство Кея, который должен оставаться Кеем всегда... - Они напали со всех сторон,- голос слепого оставался таким же спокойным и мертвым,- из леса, с реки и даже с вершины скалы. Их было много - очень много... - Оружие? - перебил Сварг,- Как они вооружены? - Мечей почти не было,- парень на миг задумался.- Да, меч я видел только у самой Велги... Братья невольно переглянулись. Велга! Опять она! - ...Копья, обожженные на огне, дубины и топоры. И лучники - много лучников. Доспехов почти ни на ком не было, даже щитов мало, но сражались они, как будто их вел сам Косматый. Наш строй они прорвали сразу, Нетвор погиб, а остальных прижали к скале... -- Погоди! - Сварг дернул плечом и поморщился.- Ты - кмет. Ты знаешь, что такое война. Скажи, в чем их сила? Только в численности? На белом лице что-то дрогнуло. - Нет, Кей! Даже будь их в два раза больше, они не взяли бы нас так легко. Они нападали как безумцы, но почти не несли потерь. Наши стрелы словно растворялись в воздухе... Братья вновь переглянулись. - ...И - страх. Непонятный страх. Как только они приближались, мы чувствовали ужас, словно нас атаковали навы... Впереди... Да, впереди их строя было что-то... Как облако - золотистое. Именно там была Велга... Упад растерянно поглядел на брата. Верить? Еще недавно он бы посмеялся над этим, но сейчас было не до смеха... - Велга...- задумчиво повторил старший брат,- Какая она? - Очень красивая. На ней белое платье без украшений, только на голове серебряный обруч. И еще - меч. Она носит его без ножен, в руке. Когда меня взяли в плен, то она приказала подвести меня поближе. Я видел ее глаза... Парень замолчал, и даже Сварг не решился торопить его. - Она сказала... Она сказала, что все пленные умрут - так же, как умирают те, кто попадает к нам. А мне отрубят руку, которой я держал меч, и выжгут глаза, чтобы я не видел, куда они уйдут. И я должен буду дождаться Кеев и передать ее слова... И вновь наступило молчание. Кметы старались не смотеть на изуродованное лицо их товарища. Антомир отошел в сторону, лишь Сварг по-прежнему стоял неподвижно, и взгляд его был спокоен и суров. Улад вспомнил о Кобнике, оглянулся, но странного человечишки нигде не было. - Велга велела передать... Мира не будет, пока последний сполот не уйдет с их земли. Но Мать болот не хочет лишней крови. То, что осталось от войска Кеев, обречено. И вниз, и вверх по реке вас ждет смерть. Улад похолодел, поскольку понял: это - правда. Их всех ждет гибель среди проклятых лесов... - Поэтому войско Кеев Сварга и Улада должно оставаться здесь. Пусть плачут над телами своих друзей. Через два дня сюда прибудет лодка. В эту лодку сядет один из Кеев - все равно, кто. Его отвезут к Велге и там он заключит мир. Условие одно - земля волотичей свободна. Тех, кто служил сполотам, пощадят... Здесь ли Антомир? - Д-да...- тихо отозвался дедич.- Я здесь... - Велга велела передать, что твоя семья - в ее руках. Ты можешь вернуться и вновь править своими землями. Твое добро ты получишь назад. Мать Болот простит тебя. Старик ничего не ответил, лишь сильнее запахнул свою нелепую шубу. - Еще Велга сказала, что тому, кто поедет г ней, ничего не грозит. Мать Болот чтит священный обычай посольства. Чем бы ни кончилась поездка, Кей вернется живым и невредимым туда, откуда прибыл. Пока будут вестись переговоры, войны не будет. Иначе вы погибнете все - через три дня. Это все... Мне велели семь раз повторить эти слова, а затем выжгли глаза... Парень замолчал, молчали и остальные. Наконец Сварг кивнул: - Ты выполнил спой долг, кмет. мы сделаем для тебя все, что можно. Позаботьтесь о нем... Воины увели слепого. Кей подозвал одного из старших кметов и шепотом отдал какое-то распоряжение, а затем повернулся к брату. - Пойдем. Они вышли на берег и долго стояли, глядя на медленные воды реки. Внезапно Сварг рассмеялся. Улад чуть не отшатнулся, настолько неожиданным и неуместным был этот смех. - Испугался, братишка? - Я...- больше сказать было нечего. - Ничего! У Кеев крепкий хребет, Улад! Мы живы, так что не бойся - не пропадем. Она все-таки дура... - Кто? - поразился младший.- Волга? - Велга. Или сама Золотая Баба - Косматый их разберет! Мы же у нее в руках, а она дает нам несколько дней сроку! Нет, такого врага нужно бить! И такого врага можно бить, братишка! Только дурак начинает переговоры, когда стоит лишь ударить - и победа у тебя в руках! Уверенность брата заразила, но Улад помнил то, что рассказал несчастный парень. - Как думаешь, Сварг, он говорил правду? - О золотом свечении? - старший пожал плечами.- Теперь я готов поверить и этому. Но я позаботился, чтобы кметы ничего не узнали. А как она с Антомиром ловко придумала, а? Младший вновь не понял, и Сварг, усмехнувшись, пояснил: - Пока Антомир с нами, есть надежда. У него много сторонников. Сейчас они молчат, но в подходящий момент он может выставить целое войско. Велга это, конечно, понимает, поэтому и дала приглашение. Теперь, по ее мнению, мы перестанем верить старику. - А мы...- осторожно начал Улад. - Нет. Антомир не изменит - слишком завяз. Придумано ловко, но все же не очень. Главное - нам дали время. Через три дня сюда подойдет тысяча ополченцев с полдня. Улад изумленно взглянул на брата, тот подмигнул: - То-то! Об этом знал лишь я, теперь знаешь ты. Велга обещала через два дня прислать лодку. Если мы откажемся ехать, то на следующий день нас сотрут в порошок. - Нужно выгадать пару дней. - Хорошо бы дня четыре - для верности. Теперь ясно, братишка? Улад кивнул, и тут только до него дошло: - Значит кто-то... Значит я... должен ехать? Брат крепко обнял его за плечи: - Придется. Вначале накатил страх. Он захлестнул с головой, словно речная волна. Но затем страх куда-то исчез, и Улад ощутил гордость. Да, он должен! Он - Кей! Брату нужно несколько дней для победы - значит он, Улад, обязан добыть эту передышку. Любой ценой... Сварг говорил что-то о древних обычаях, защищающих послов, о том, что Велге невыгодно причинять вред кому-то из Кеев - ведь она рассчитывает на мир, но Улад не слушал. Он был уже там, где-то среди страшного леса, где его ждет та, что продала душу проклятой Матери Болот...