— Это был ты. — сказала она, хотя её голос слегка дрогнул, а сама Харуно скрестила руки на груди, но явно не для того, чтобы казаться внушительной, а спрятать свою грудь с интенсивным намерением защитить себя.
Находясь на границе двух стран, Наруто сидел на скале, а перед ним открывался вид на величественную пустыню, что была оплотом для Страны Ветра.
— Ты о чём? — без удивления спросил Наруто.
— О том, что произошло в Конохе! На… на спине Темари… — последние три дня Сакуре не давало покоя эта ситуация. Она хотела проигнорировать всё, но в противовес этим мыслям, ей хотелось докопаться до сути. Но в глубине души она надеялась поймать Наруто на содеянном и использовать это против него.
— Аа… вот ты о чём. — словно только поняв суть начатого ей разговора, ответил с усмешкой Наруто, наконец повернувшись в сторону девушки. Оглядев её сверху вниз, он хмыкнул и встал на ноги. — Да, это был я. И что с того?
Сакура широко раскрыла глаза от удивления. Хотя глубоко внутри себя она знала ответ, но она не верила в это. Перед ней сейчас стоял не прошлый Наруто, который с улыбкой пытался заполучить к себе её внимание, а… некто другой.
— Ты… ты хоть понимаешь, что сделал? Это… это немыслимо! — Сакура говорила уже явно не о том, что произошло с Темари, а о чём-то другом, что произошло с ней… Её глаза неосознанно для девушки, заслезились и покраснели, а она смотрела на Наруто со злостью и обидой. Хотя она говорила себе, что это не его вина, но она не могла принять это просто так. Иногда ей даже хотелось избить Узумаки настолько сильно, чтобы его близкие друзья не узнали.
— Немыслимо, да? — медленно, растягивая слова, тихо прошептал Наруто, подойдя к Сакуре, от который стало веять некоторое убийственное намерение. — Сакура, ты ведь помнишь ту ночь, правда ведь? Ты была очень хороша, для девственницы. — подойдя к ней вплотную, он высунул язык и облизнул её щёчку.
Сакура дрожала всем телом. Её кулаки сжались, и она хотела его ударить. Но её руки не двигались, словно не подчинялись ей самой.
— Ты ведь хочешь повторить… — словно утверждая, проговорил Наруто, одной рукой опускаясь с её талии на ягодицы Харуно и сжимая их, а другой лаская её покрасневшее лицо. — Ты снова хочешь испытать те ощущения… когда я в тебя кончаю… когда я заставляю тебя пить моё семя… когда я обращаюсь с тобой как с вещью… тебе это нравится… даже необходимо…
С каждым его словом, Харуно ощущала ноющие, но приятное покалывания в груди и нижней интимной зоне. Его голос, словно чарующий свежий родник посреди огромной пустыни, проникал в её мысли. Злость, что она испытывала, менялись на возбуждение.
— Нет, я.… — вялым голосом Сакура пыталась отказать ему, но попыток уйти из объятий Узумаки она так и не сделала.
— Тише… — оскалился Наруто, а его и так хищный змеиный взгляд, ещё больше стал напоминать взор дикого животного.
Достав из печати на одежде, которая позволяла вмещать в себя вещи, некую бумажку со странными символами, Наруто кинул её на землю возле себя, тихо проговорив: «Кай». Следом за этим действием, вокруг парня и девушки стали появляться пространственные разломы, а мгновение спустя, всё снова пришло в норму.
«Запечатанное пространство!» — удивилась Сакура из-за чего она пришла в себя и хотело уже было вырваться из его рук, но Наруто повалил её на землю и заглушил её крик страстным поцелуем.
И только спустя несколько минут их губы расстались, а Сакура уже вся красная, словно одурманенная, лежала на земле в чём мать родила.
— Твои желания будут исполнены… — прошептал Наруто на ухо девушки.
Сакура перед тем, как снова упасть телом и душой в пучину страсти и разврата, смогла только прошептать одно слово со слезами на глазах…
— Саске…
— Фрагмент Прошлого —
После начала двухлетнего путешествия и спустя полгода тренировок под присмотром Джирайи-сенсея, Наруто решил продолжить идти один. Жабий Мудрец для виду некоторое время возражал, но после всё-таки отпустил мальчика.
Следующие три месяца Наруто налаживал связи в мире обычных людей и закалял свой дух с помощью крещения кровью, убивая бандитов и отступников шиноби. И во время очередного спасения богатого торговца, тот дал ему в знак признательности одноразовый Фуин-барьер, который уже не найти на обычном рынке, ведь те, кто создавал такие глубокие и мощные печати, уже давно пропали в летописях истории.