Теперь разозлился и я.
Чарли втянул меня в это дерьмовое обсуждение, и я, что типично для человека из Центральной Европы, принялся думать вместо того, чтобы веселиться. К тому же кокс толкал меня к неуместной искренности. Мне доставляло удовольствие говорить то, что думаю. Это во мне говорит житель берегов Средиземного моря. Выключи мне музыку, и я заговорю тебя до смерти.
— Знаешь что, — начал я, — я уже давно хочу тебе сказать, что твои критерии тебя только уничтожают. Ты пришел сюда таким злым только из-за Элы!
— Что ты несешь, при чём здесь она?!
— Ты видишь, что девчонка на тебя запала, но ты не можешь… Ты блокирован своими хреново высокими критериями. Поэтому у тебя на прицеле Сильва… Ты постоянно мучаешься с каким-то стандартом, который не имеет к тебе никакого отношения. Ездишь на этом престарелом «Ягуаре», употребляешь только домашнее оливковое масло и думаешь, что это кого-то может ввести в заблуждение!
Он помрачнел, но я продолжал: — Сейчас я в руинах и мне на всё плевать, но я тебе говорю… Пошли ты эти фикции на хрен! Мать твою, я же тебя насквозь вижу. Ты не живешь жизнью. Ты изображаешь какую-то её имитацию. Думаешь, это не видно? Дай людям оторваться, расслабиться, иди туда, к Эле, полей себе голову минеральной водой… Иначе твоя жизнь превратится в сплошное притворство.
— Ого! — сказал Чарли. — Это было грубо.
Мимо нас прошел Доц, он сказал: — Внимание, а теперь кое-что запущу я.
— Давай, запусти! — крикнул я вдогонку. — А то вот люди протестуют!
— Сорри, — вернулся я к Чарли. — Но я должен был тебе это когда-то сказать.
— Хорошо. Спасибо. А ты думаешь, что я не вижу тебя? — спросил Чарли. Он тоже неслабо нанюхался кокса, глаза его самоуверенно блестели, он смотрел на меня, как смотрят друг на друга участники предвыборной дуэли на телевидении: — Ты бы тоже хотел усидеть на двух стульях. В редакции изображаешь из себя тихоню, типа будто ты никуда не рвешься, типа ты «кул»… Но на самом деле ты просто скрываешь свои амбиции, потому что тогда ты как бы уже и не панкер. Знаешь, ты слушал слишком много песен, авторы которых презирали систему, ты прочитал слишком много книг о лузерах. Но теперь ты запаниковал. Малышка выдвинулась в первые ряды, и значит, тебе тоже нужно что-то сделать, а? Что, не так? Ну, тогда признайся самому себе, что ты уже давно не рокер, ты уже давно внутри, в системе, братишка. И тебе станет легче. Признайся, иначе твоя жизнь, как ты говоришь, превратится в сплошное притворство.
Я смотрел на него. Это тоже было грубо, подумал я.
«Стоп зэ вор ин зэ нэйм оф лав… Стоп зэ вор ин зэ нэйм оф год… Стоп зэ вор ин зэ нэйм оф чилдрэн… Стоп зэ вор ин Кроэ-эйша…»
Это была песня, которую запустил Доц.
— Он ненормальный, — сказал Чарли.
— Что, тебе и это не нравится?
«Лэт Кроэ-эйша би уан оф Юроп старс… Юроп ю кэн стоп зэ вор…»
Существование, существование в данный момент.
Только сейчас и здесь, только это у меня в мозгу.
Когда кто-то исчезает из моего поля зрения, я его забываю. Похоже, я почти полностью в руинах.
Диалоги.
— Ты «кул»? — спросила Саня.
— И «кул», и «хот», — сказал я. — Я счастлив за тебя!
Целую её, хватаю за попу, она уворачивается: — Эй, осторожно, может, здесь ещё есть репортеры…
— Ну и что? Мы с тобой вместе.
— Перестань, было бы некрасиво.
— Ты права, сорри.
Потом я сказал ей: — Знаешь, может быть, мне дадут колонку.
— Да ты что? Так это же супер, а?
— Я сегодня об этом договаривался… Red Bull поколение.
— А что это?
— Ну, жизнь… Подъем духа… Поиски безграничного…
— Супер, супер, — сказала она и поцеловала меня.
Маркатович. Передвигается всё тяжелее. Он понес тяжелые потери.
Сейчас стоит передо мной и раздумывает, мучительно.
Саня танцует в паре метров от нас.
— Люблю людей, но не слишком, — сказал Маркатович.
Я рассмеялся.
— Пойду в туалет, — пробормотал он. — Будь здесь, — он посмотрел на меня так, словно боялся, что мы можем забыть друг о друге.
— Я здесь, я никуда не убегу.
Вот и Ерман. Смешно пошатывается.
— Пошли выпьем чего-нибудь?
— Пошли!
Мы прошли через вестибюль, до кафе, до стойки.
— Эй, ты въезжаешь… Я надеюсь, что въезжаешь… Блин, это то, что в газетах, блин, мать их так, въезжаешь, нормально, что никакой связи, блин, с реальностью, въезжаешь…
— Въезжаю.