— Но… Но это ненормально! — я пытался выкрутиться. — Ты что, с ума сошел?!
— А что здесь вообще нормально?! Может быть, ты нормальный?! Ты это заварил, ты и расхлебывай! Слушай внимательно: я сказал, если понадобится…
Я оглянулся по сторонам, словно ища дыру, через которую смогу выбраться из этой реальности.
— Нет, нет, — сказал я, — нет, это — нет, ни за что…
— Мать твою, неужели это так страшно — пойти в солярий?! — взвизгнул Перо.
Да, страшно, подумал я, вглядываясь в себя самого. Там меня окончательно сотрут. И я попаду в списки без вести пропавших.
И ещё подумал о том, что Перо Главный наслаждается тем, что так унизил меня этим солярием. Избить меня он не мог, но ему нужно было как-то мне отомстить.
— Ну знаешь… это выходит за все рамки, — пробормотал я себе под нос.
Меня удивило, что он так обезумел от моих протестов. Он, не веря своим ушам, прошипел: — Выходит за все рамки?!
— Ну, я думаю…
— Хозяин целый день по телефону поминает мою мать! Ты это понимаешь? А ты знаешь, что мы можем тебя отдать под суд?! За обман! За оскорбление чести! За коммерческий ущерб! За оставление человека в опасности! И так далее…
— Я не знал, — сказал я и почесал себя по темени.
— И ты при этом ведешь себя как примадонна! «Ах, я не хочу в солярий!» — он попытался передразнить меня.
Я смотрел на него. Меня удивляло, откуда у нас такое непонимание.
— ОТПРАВЛЯЙСЯ В СОЛЯРИЙ, ИНАЧЕ ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ БУДЕШЬ УВОЛЕН! — заорал Перо.
Я прикинул. Из-за чего я должен всё это терпеть? Из-за квартиры, кредита… Из-за Сани, любви… Столько было тех, кто из-за работы… из-за кредита, из-за любви… перестроили свою личность, добровольно, всем на радость… Почему не могу я… Действительно, разве это так страшно — пойти в солярий?
Что плохого в солярии? Вот он: Beauty centar «Julia», захожу стыдливо, так же, как однажды первый раз шел в аптеку за презервативами ради одной туристки, француженки.
А в салоне «Юлия» накварцованная блондинка и накварцованная брюнетка (одна из них наверняка Юлия) сидят и раскладывают какие-то препараты, достают кремы и расставляют их на полочках. В воздухе витают тропические ароматы и поет Эрос Рамазотти. Я говорю, что хотел бы покварцеваться.
— Сколько? — спросила брюнетка. Вероятно, она и есть Юлия, подумал я.
— Ну… максимально, — сказал я немного испуганно.
Юлия чуть не рассмеялась, но вовремя сдержалась: — Что вы имеете в виду под «максимально»?
— Да я не знаю, а сколько допускается? — спросил я, подумав о климатических условиях пустыни. — Мне нужно, типа, загореть… Как будто у меня был солнечный удар.
— Ха! — весело воскликнула она и бросила на меня профессиональный взгляд. — А вы раньше облучались? Я имею в виду, недавно?
— Нет… К сожалению, нет, не облучался уже очень давно. — Я стоял слегка ссутулившись, как белокожий деревенщина на пляже.
— Ну, не знаю… На первый раз… Хм, сколько бы было максимально? — спросила Юлия блондинку.
— Да откуда я знаю… Фактически… Вы, типа, хотите именно так?.. — спросила меня блондинка.
— Ну да, так, — сказал я.
— Ну слушай… Тогда положи его на двадцать пять минут! — сказала блондинка Юлии.
Это показалось мне слишком. Я посмотрел на накварцованную блондинку так, как обычно смотрю на слесаря в автосервисе — надеясь, что ему можно довериться, — а она смотрела на меня, как на подопытную морскую свинку, участвующую в научном эксперименте.
— Двадцать пять? — переспросила Юлия блондинку. — Думаешь?
Я их видел как-то снизу, как пациент перед операцией.
— Ну, типа… — сказала блондинка, — да, думаю так.
— Может, пятнадцать? — неожиданно ляпнул я.
Блондинка посмотрела на меня так, будто я вообще без яиц, а Юлия, как мне показалось, была за компромисс и сказала: — Пожалуй, всё-таки двадцать! Идет? У нас достаточно мощный аппарат. Вам этого хватит.
И отвела меня в соседнее помещение, открыла их саркофаг и объяснила, за что нужно потянуть вниз, когда лягу. И что нужно закрыть глаза.
— У вас две минуты, чтобы раздеться, — сказала она и вышла, прикрыв дверь.
Я заспешил.
Лёг внутрь и закрыл крышку. Зажмурился.
И подумал — готово дело.
Лежу, должно быть слишком быстро разделся. И жду.
Послышалось гудение, включились моторы.
Сейчас меня в этой капсуле наконец забросят далеко-далеко от всего, я отправляюсь во вселенную голым… Я почувствовал тепло, движение струй воздуха, а под закрытыми веками я увидел розоватый свет… Розоватые точечки поблескивали. Я подумал, что таю, превращаюсь в какую-то слизистую жидкость, как тот тип из «Терминатора-2». И останется от меня только лужица…