На самом деле всё это было самым настоящим мусором.
Главным же показателем было именно то, как на него реагировали все прочие.
Довольно часто Ева ловила себя на том, что смотрит на людей как на простых животных.
В какие моменты её это пугало. Выбивало из колеи или даже сводило с ума. Но, чаще всего именно это позволяло выживать в зверином царстве под названием «Общество».
- Ну что, брат, - снова подошел к Хасану её директор, - решил, которая на этот раз?
Мужчина поморщился. Так что сразу стало понятно, что предложенный контингент не пришелся ему по вкусу.
- А никого получше нет?
- Обижаешь, дорогой! Я тебе все сливки показал.
- Что-то забродили твои сливки. Сплошная сметана, да ещё и горчит как полынь.
Ева увидела, как от этих слов бедный мужчина покрылся испариной, что при свете красных ламп начала казаться просочившейся сквозь кожу кровью. Директор боялся, и это витало в воздухе вместе с запахом табака и целого букета из женских духов.
- Ты уверен? - его чёрные глаза забегали из стороны в сторону, будто выискивая новую жертву, но к этому моменту он уже предложил своему покровителю всех, кто у него был.
- Мне очень жаль, но я не увидел ни одной, которая бы привлекла внимание Саида. Такое чувство, что я попал на самую обычную птицеферму. И одна курица от другой отличается разве что гребешком и оперением. А уж если мне такое надоело, то у Саида и подавно аппетита не появится.
«У Саида? - казалось ещё немного и у Евы сердце выскачет из груди. - Неужели он ищет девушку для того самого Асманова?»
Тело забило дрожью озноба.
Казалось, ещё немного и она уже не сможет устоять на ногах.
Оказаться в ближнем окружении этого мужчины, всё равно, что опуститься на дно океана!
Это был мир, в который раз и навсегда была закрыта дорога для её сводного брата. Мир, в котором она впервые за долгое время могла почувствовать себя человеком.
А что если там ей будет плохо?
А разве здесь хорошо? Разве эта небольшая передышка способна спасти её от гнева Аббаса? Разве этот побег способен отвратить неизбежное?
До этого момента она и так уже прошла все круги Ада. Побывала практически в каждом закопченном котле и точно знает, что хуже может быть только смерть!
- Сколько с меня? – поднимается Хасан, и его примеру тут же следуют телохранители.
- Ну о чём ты говоришь, брат, - очень старается улыбнуться директор, хотя у него практически на потном лбу написано что он в самой настоящей панике. – Всё за мой счёт. Друзья Саида – это и мои друзья.
Теунов не стал благодарить за подобную щедрость. Да и зачем, если уже с самого начало было понятно, что ему здесь и к кошельку прикасаться не понадобится.
Такие люди как он – не платят. Такие как он только и знают, что пользоваться положением и авторитетом своего главаря.
В какой-то момент у Евы появилось отвращение к этому человеку. Таких как Хасан она всегда считала падальщиками.
Вокруг Аббаса всегда кружила целая стая подобных людей. Ни на что не способных обывателей, которым однажды повезло ухватиться за того, кто привёл их добыче.
- Подождите! – остановила его Ева, подходя к столику. – Вы ещё не видели меня.
Падальщик или нет, но если он на самом деле введёт её в круг Саида Асманова, то это уже не будет столь важно.
Флэшбек.
- Тебя? – повернулся к ней мужчина, с пренебрежением осматривая с ног до головы. Первое, по чёму прошелся карий взгляд стал её простенький наряд. Синяя футболка и потёртые джинсы явно не вызвали у мужчины ничего кроме откровенного пренебрежения. А после лица он и вовсе наградил Еву ехидной усмешкой. – Шла бы ты отсюда, девочка. Таких бесприданниц как ты – пруд пруди. Еще немного и каждая дворовая шавка будет считать себя особенной.
- Но я особенная, - продолжила настаивать на своём Ева, видя, что ещё немного и мужчина действительно уйдёт.
И она не врала.
В отличие от всех остальных девушек у неё действительно был на руках самый главный козырь, которым Ева уже не могла не воспользоваться. Какой вообще смысл держать его до конца, если ты уже сейчас может упустить самый важный момент в твоей жизни.
- Да неужели? – съехидничал мужчина, непонимающе приподняв брови. – И чего же в тебе такого особенного, чего я не увидел ни у одной из этих цыпочек?
Произносить это вслух было стыдно. Всё что касалось секса, всегда вызывало у Евы панику и страх. Её уже начало трясти от неловкости, в голову ударил адреналин, а слова колючим комом застряли в пересохшем горле, вызывая сдавленный хрип.