За что я любила коллоквиумы, так это за то, что они занимали только часть пары. Химия обычно длилась с 8 до 11 утра, но сегодня я, пережив несколько минут позора и неловкости, вышла из кабинета в полдесятого. Уперев руки в бока, я полной грудью вдохнула запах свободы и моющих средств. Уборка в последние дни вообще не останавливалась. Не только студенты, лаборантки и уборщицы батрачили в преддверии «дня икс», но и преподы в ускоренном режиме приводили в порядок всю документацию. Ох уж эта вездесущая бюрократия!
Я решила снова навестить Ромку, чтобы принести ему специально приготовленный этим утром салатик. Перепроверив, не перевернулся ли контейнер с салатом в рюкзаке, я направилась было к лифтам, но дорогу мне преградила Таня. Она тоже быстро освободилась. Разница была лишь в том, что каким-то невообразимым образом она получила пять, а я… в общем, не получила.
– Не хочешь сходить в столовую? – предложила она, воровато осмотревшись по сторонам, будто хотела избежать чужих глаз.
– Прости, у меня сейчас другие планы. Научка, – вежливо отказалась я, но Таню это не остановило.
– Тогда поговорим здесь, – заявила она.
Схватив меня за рукав, одногруппница решительно направилась к аварийной лестнице, которая как раз находилась совсем близко. Дверь на эту лестницу не на всех этажах была открыта, но в этот раз нам повезло. Людей тут почти никогда не бывало, так что лучше места для приватного разговора и придумать было нельзя. Я мысленно создала заметку: попробовать прятаться с Ромкой здесь, чтобы лобызаться и обжиматься без страха быть раскрытыми.
– Помнишь, – начала она с плохо скрываемым волнением в голосе, – ты на прошлой неделе говорила, что я пойму, когда мне кто-нибудь понравился? – Я кивнула. – Ну так вот, я поняла.
– О, поздравляю!
Я постаралась искренне порадоваться за неё, но было у меня какое-то странное предчувствие. «Только не говори этого,» – мысленно взмолилась я, но небеса меня не услышали. Таня сказала именно то, чего я боялась.
– Я поняла, что ты мне нравишься.
Твою ж мать. Нужно срочно перевести всё это в шутку. Девушка, сильно раскрасневшаяся, сконфуженно перебирала пальцы, глядя в сторону. Нам обеим было некомфортненько.
– Ну ещё бы! – улыбнулась я и встала в вычурную позу. – Я всем нравлюсь!
– Не ёрничай, Вась, я серьёзно говорю.
– Слушай… У меня парень есть, ты же в курсе.
Таня немного помолчала, этим лишь усиливая неловкость между нами.
– В курсе, – согласилась она в итоге и более-менее спокойно посмотрела мне в глаза. – Я не собираюсь какие-нибудь козни вам строить, пытаться отбить тебя или что-то вроде. Просто хотела, чтобы ты знала.
«И зачем мне было знать?» – подумала я, но вслух сказала другое:
– Мне приятны твои чувства, но у нас отлично выходит дружить. Давай на этом и остановимся.
– Да, само собой. Прости, – вдруг выдохнула она, будто бы с облегчением. – Я так всё на тебя вывалила… Просто мне проще сразу расставить все точки над и, чем строить розовые замки или придумывать самой себе проблемы.
– Это интересный подход к делу, – заметила я и нашла взглядом дверь обратно в коридор. – Ладно, мне нужно идти...
– У нас всё нормально? – окликнула меня Таня, когда я сделала шаг к выходу. – Друзья?
– Друзья, – улыбнулась я и протянула ладонь для рукопожатия.
Роме об этом знать, пожалуй, не стоит.
Поднимаясь в лифте, я размышляла о словах Тани. С одной стороны, что-то в этом было. Наверное, действительно проще честно говорить людям о своих чувствах, чтобы сразу получить ответ или отказ. Это избавляет от кучи иллюзий, которые мы сами любим себе создавать, к тому же, всегда становится легче, когда выговариваешься. С другой стороны, влюблённости часто легко возникают и так же легко исчезают со временем. В безрезультатном ожидании каких-нибудь намёков от предмета воздыхания постепенно проходит срок давности чувств. Возможно, со вторым вариантом у Тани был неудачный опыт, и поэтому она пошла по другому пути?
В любом случае, это было странновато. До Ромки я вообще не думала, что могу кому-либо понравиться, а потом точно не замечала никакого проявляемого ко мне внимания. Обычно это в него влюблялись все, кто ни попадя.
Умудрённая жизнью, я вежливо постучалась в дверь.
– Роман Игоревич, я по поводу научки, – заявила я на случай, если кто-нибудь, кроме Ромашки, будет внутри.