Я попыталась убедить его, придумывая на ходу причины и отговорки, и в итоге всё-таки добилась своего. По сути, мне просто нужно было сбежать от Ромы, чтобы переосмыслить прошедший вечер. Уверена, он понял, и поэтому согласился. Не удивлюсь, если его это обидело.
На этот раз мы долго ехали в тишине, и в итоге я не выдержала гнетущего меня молчания.
– Ты злишься? – спросила я, сжимая в руках плюшевую акулу.
– Чего? – удивился он. – На что мне нужно злиться?
– Не нужно. Но ты мог бы. Я ведь так и не ответила.
Рома остановился на светофоре и вдруг, вытянув руку, потрепал меня по голове. Я возмущённо вякнула и принялась приглаживать волосы.
– Вась, я тебя не первый год знаю. Глупо было ожидать, что всё будет быстро и легко. Я понимаю, тебе нужно время на подумать, и давить на тебя не собираюсь. Просто буду надеяться, – машина снова тронулась с места, – что ждать твоего ответа придётся не слишком долго.
Я с облегчением рассмеялась. До этих его слов моё тело было одним огромным комком нервов, но теперь я смогла немного расслабиться. Только сейчас поняла, что всю нашу поездку я была так напряжена, что спиной даже не касалась кресла.
– Обещаю не затягивать, – с улыбкой сказала я.
– Ловлю на слове. Ну, всё, приехали.
Мы остановились недалеко от общежития, но на достаточном расстоянии, чтобы вахтёрши не могли из окон заметить, как я выхожу из машины. Рома пошарил в кармане и отдал мне злосчастные ключи.
– Держи меня в курсе по поводу своего самочувствия, – попросил он. Отстегнув ремень, я потянулась к Роме и поцеловала его.
– Обязательно, – улыбнулась я. – Волнуешься обо мне?
– Да нет, просто так говорю, для приличия, – сыронизировал Ромашка. – Конечно, я волнуюсь. Люблю я тебя, балда.
– Сам балда, – пробормотала я, неожиданно сильно смутившись.
Вот каждый раз такое происходит, когда он произносит «три заветных слова». Наверное, даже ещё через четыре года он будет на меня так действовать. Смущать и радовать одновременно.
– Ну, а потом я столкнулась с тобой под общагой, и мы пошли курить, – закончила я свой рассказ.
– Ну ты и тупица, – покачала головой Лера и выпустила облачко дыма. Я на этот раз от сигарет воздержалась. После новости о полипах я вообще старалась лишний раз не рисковать.
– Знаешь ли, Валерий, всё не так просто.
– Да что тут сложного-то, Вась? Ты его любишь, он тебя тоже, о чём здесь думать вообще?
– Может, ты и права, – допустила я, – но мне сейчас немного не до этого. Не могу не думать об операции.
– А, она же в пятницу уже… Ромка вообще не в курсе? – Я отрицательно мотнула головой в ответ. – Интересно, как ты ему новые шрамы объяснять будешь.
– Разберусь. Пока что я просто сказала, что мне нужно подумать насчёт переезда. В голове какая-то каша.
***
Выходные прошли в безделье и прокрастинации. Не хотелось ни о чём переживать, и с этим я справлялась вполне успешно, с головой погрузившись в бесконечные сериалы. В результате в понедельник я получила первую за семестр двойку и, увы, более чем заслуженно.
Стоя у окна в пустом коридоре, я смотрела на парочку первокурсников-белохалатников, о чём-то болтающих за универом, и вслух соглашалась с каждой маминой фразой. Я положила трубку и ненадолго задумалась. К студентам кто-то подошёл и, судя по всему, провел воспитательную беседу. Они тут же сняли халаты и крайне бережно сложили их в сумки.
Обдумав мамины слова, я вздохнула и оперлась руками о подоконник. Внутри медленной, разрушительной волной поднималась злось. Да они там все сговорились, что ли?!
Недавно Рома заявил, что в среду его отец будет в Эй-тауне, и попросил меня прийти на ужин, чтобы познакомиться поближе. А тут ещё любимая родительница только что позвонила и приказала пригласить Рому к нам на новый год, видимо, с той же целью. Такое ощущение, что наши родственники с помощью телепатии узнали, что мы с Ромой будем (возможно) жить вместе, и решили срочно активизироваться.
Я виделась с Ромкиными родителями несколько раз, но все те встречи были крайне короткими, что меня более чем устраивало. У студентки медицинского всегда есть волшебная отмазка на все случаи жизни: учёба отнимает всё свободное время. Сам Рома, кажется, был вообще не против обоюдных знакомств, но, к счастью, ни к чему меня не принуждал.