– Что вы делаете? Мне больно! – заныла я, сопротивляясь изо всех сил, но Рома уверенно тянул меня за собой. Не прокатило.
Распахнув дверь на лестницу, он рывком забросил меня внутрь. Я только успела развернуться к нему лицом, как парень выставил руки и навис надо мной, перекрывая пути к отступлению. Я была зажата в углу лестничного пролёта.
– Объясняй, – жёстко бросил он.
– Я не смогла прийти. Ничего особенного, – пожала я плечами.
– А сказать об этом ты не могла? Ответить на звонок? Сообщение написать?
– Так вышло.
«Боже, ну я и мразь,» – подумала я.
Рома ударил кулаком стену. Какая-то частичка меня на миг забеспокоилась, не поранился ли он о шершавую поверхность. Но в основном я… почти ненавидела его. За ключи от квартиры, за акул, за грёбаный ужин, за вопросы об учёбе, за то, что он повсюду.
И за то, что он ничего не знал ни об онкологии, ни о полипах – ни о чём.
– Что ты творишь, Вася? Я не мог тебе дозвониться! У меня нет номеров твоих родных или соседок. Ты можешь себе представить, как я волновался?
– Да я всё делаю, только чтобы ты не волновался, придурок!
– Как-то не заметно! Что вообще с тобой творится в последние дни? Ты как будто другой человек!
– Что, больше не любишь меня? – ядовито спросила я. Рома на миг растерялся. – Хватит! Хватит на меня давить! Я так не могу!
Я оттолкнула его и направилась к двери. Не оборачиваясь, не прислушиваясь. Рома не стал меня останавливать.
Ну и пошёл он.
Я распахнула дверь в кабинет, извинилась за опоздание и села на своё место. Голоса преподши и одногруппников доносились как из-за стены. Таня, кажется, о чём-то пыталась меня спросить, однако я и не собиралась её слушать. Меня попытались вызвать к доске, но я лишь устало отмахнулась: «Ставьте два».
Вперёд, Вася. Продолжай разрушать свою жизнь. Ты с этим отлично справляешься.
За окном давно стемнело, но я и не думала включать свет. Я сидела на кухне, тупо глядя на окна соседней общаги. С ногами забралась на стул, зажав себя между столиком и холодильником, и старалась ни о чём не думать.
– Ты чего тут? – спросила незаметно вошедшая Лера и плюхнулась на свободный стул.
– Прячусь, – честно ответила я. – Ото всех. От тебя, кстати, в том числе.
– Из-за завтра? – Я неуверенно кивнула, наблюдая, как зажигаются и гаснут огни в чужих окнах. – Да ладно, нашла о чём переживать. Неужели ты из-за этой операции такая нервная и злая мразота всю неделю?
– Не только. Всё как-то… навалилось… С учёбой, с Таней, с Ромой. Я всё порчу сейчас. Извини.
– Ладно. Но, знаешь, даже если так, ты ведь сможешь всё исправить, верно?
Я, тяжело вздохнув, оперлась лбом о колени и прикрыла голову руками. Обычно её оптимизм мне помогал, но сейчас мне было не это нужно. Я поморщилась. Живот снова разболелся.
– Лер, кое о чём я тебе не говорила. Они мне могут кусок кишечника отрезать, если придётся. Если во время операции окажется, что это необходимо. И тогда…
– Стома? – закончила за меня подруга.
– Да. Стома.
– Вась, – мягко начала она, – я понимаю, что это неприятная штука, но ведь не смертельная. Да и не факт же, что придётся её ставить.
– А если придётся? – я подняла голову. – Это же кусок кишки, выходящий через живот! Это ужасно! Я не смогу так… с Ромой.
– Вот кому как, а Роме будет всё равно…
– А мне не будет! Если так случится, я его брошу. Я не стану заставлять его «любить меня, несмотря ни на что». Он такого не заслуживает.
Я вдруг почувствовала, как влага стекает по щекам и собирается в капли.
– Я его так обидела, Лер… – прошептала я. И заплакала.
Подруга, вздохнув, обняла меня, принялась гладить по голове и повторять что-то, пытаясь успокоить, а я просто плакала, не в силах остановиться. Я то и дело всхлипывала, а слёзы всё не кончались. Было страшно. Так страшно…
В один момент, сжимая рубашку на спине Леры и чувствуя, насколько сильно промокло её плечо из-за меня, я вдруг поняла, что очень хочу, чтобы на её месте был он. Мой Ромка. Ромашка.
«В горе и в радости, как говорится, да?» – подумала я и отчего-то тихо рассмеялась.
– Ты как? – спросила Лера, слегка отстраняясь и заглядывая мне в лицо.
– Я должна с ним поговорить, – сказала я, шмыгнув носом. – Всё рассказать.
Подруга понимающе кивнула и, ещё раз обняв меня, вышла из кухни, тихонько прикрыв за собой дверь. Я провела рукавом под носом. Глаза после слёз болели, и на экран смотреть было довольно тяжело.
Набрав Рому и слушая гудки, я гадала, поднимет ли он трубку. Я ведь поступила, как последняя тварина. Он может сейчас сделать так же, просто чтобы показать мне, каково это. И будет прав.