***
– В целом, всё вроде идёт неплохо, – с сомнением проговорила я, развалившись на стуле у Ромки. – Да, с этими ребятами есть свои проблемы, но имеются и светлые стороны. Вот, например, в моей группе целых две Ани и три Насти, так что не придётся запоминать слишком много имён.
Всё-таки здорово, что у него отдельный кабинет, а не просто стол в преподавательской. Хоть здесь мы сможем прятаться от чужих глаз.
– Ну да, для тебя это трудновато, – отозвался он, перебирая какие-то бумажки, щедро разбросанные по всему столу.
– Я сейчас чем-нибудь тяжёлым в тебя запущу.
– Сомневаюсь, ведь моё лицо тебе слишком нравится. – Здесь он был абсолютно прав. – К тому же, я читаю лекцию для твоего потока через несколько минут. Что ты вообще тут делаешь?
– Ромка! – драматично взвыла я. – Они меня напрягают! Пожалей меня!
– А тебя уже успели обидеть за сегодня?
– Нет, всё гораздо, гораздо хуже. Я тут узнала, что эта группа – первая по успеваемости на потоке. И среди них есть не один, и даже не два именных стипендиата. А три. Три, Рома!
– Что ж, – улыбнулся он, поднимаясь из-за стола. – С умными студентами и работать приятнее.
– Ты издеваешься или реально не понимаешь всю трагедию?
– Может ты тоже попробуешь приложить капельку усилий и начнёшь нормально учиться? – предложил он, открывая передо мной дверь. Вздохнув, я поднялась на ноги.
– Какие-то странные вещи вы мне предлагаете, Роман Игоревич. Простите, но я не из таких девушек.
– Иди уже, девушка. На лекцию опаздываешь.
– Ты, вообще-то, тоже, – заметила я.
Мы спустились на первый этаж, где находились все лекционные аудитории, и разошлись каждый на своё место: я возле Тани, а Роман у трибуны, стоявшей на возвышении перед экраном проектора.
«Что ж, возможно, они не безнадёжны,» – подумала я, оценив реакцию третьего курса (и моей группы в том числе) на Ромашку. Лекции в нашем универе были общие для всего потока, и я всё ещё путалась, кто из этих восьмидесяти людей в моей группе, а кто нет, но пару фигур всё же запомнила. Стоило Роме открыть рот и представиться, как некоторые из девушек многозначительно переглянулись, а кто-то даже явно подавил смешок.
Таня заняла мне место в среднем ряду просторной лекционки, и это было чертовски мило с её стороны. Я широко улыбалась, глядя на Рому, уверенная, что со своей трибуны под проектором он отлично меня видит. Его тенор, изобилующий маньеризмами, и типичные для Ромы всплески руками бесконечно меня умиляли, а в сердечке от одного его вида становилось тепло. Я расплывалась в большущую лужицу счастья, слушая, как он читает лекцию, а уж о чём именно он там говорил – мне было до лампочки.
Неделя прошла крайне спокойно, по крайней мере, для меня. Я не собиралась готовиться к парам из принципа. Правда, оказалось, что сложно оставаться принципиальной, когда вся остальная группа усиленно учит домашку. Тем не менее, я держалась, как могла.
– Я так понимаю, вы не готовились? – уточнила на всякий случай Петрищенко. Миловидная молодая преподавательница сидела, опершись подбородком о кулак, и выжидающе смотрела на нас.
Пятница в этом году начиналась с фармацевтической ботаники. Я, стойко проигнорировавшая лекции и материалы, скинутые в беседу группы, широко кивнула в ответ на вопрос Петрищенко, но за моей спиной послышались неуверенные голоса.
– Ну, почему «не готовились»…
– Лекцию слушали.
– Книгу читали...
– Учили.
«Ой мудаки-и-и,» – мысленно простонала я, прикрывая лицо ладонью.
– Какие вы молодцы, – оценила Петрищенко. – Давайте тогда обсудим тему, и в процессе познакомимся. Староста, список дайте, пожалуйста.
Я осторожно посмотрела на преподшу сквозь пальцы и, к ужасу своему, словила на себе её взгляд. На этой неделе я всё время приходила за минуту-две до пары, так что обязанность занимать лучшие места ложилась на плечи Тани. К сожалению, на этот раз Таня тоже припоздала, так что наша парта стояла ровно напротив преподавательского стола.
– Вот вы, девушка. Как ваша фамилия?
Петрищенко явно обращалась ко мне. Синие волосы – мой дар и моё проклятье. Они, конечно, делали меня ярче, заметнее и помогали привлекать внимание. Но проблема была в том, что я становилась ярче, заметнее и привлекала внимание.
Я вздохнула и встала из-за парты.
– Шелест.
– Ага, Василиса Андреевна. Можете что-нибудь рассказать о макроскопическом определении подлинности лекарственного растительного сырья?