– Мне правда жаль, Дан…
Это последнее, что я слышу перед тем, как погрузиться в царство Морфея. А последнее, о чем я задумываюсь, что этот нежный голосок, полный сожаления и боли, впервые зовет меня Даном.
Как я когда-то попросил…
Глава 8. Откровение
Он красивый, когда спит. Всегда был красивым, надо признать, каким бы непереносимым ни был и как бы я ни ненавидела мир, который окружает нас, ни проклинала судьбу, которая заставила меня прийти сюда и слушать размеренные пиканья приборов. Вру. Не судьба дала пинок и приказала приехать в частную клинику, а родители.
Мама позвонила с Мальдив на следующий день и попросила приглядеть за «братиком». Почему не прилетели сами? Не знаю. Мама что-то упомянула о плохой погоде и постоянных дождях. Они даже свадьбу хотят отложить. Странно, если честно. Гугл сказал, что на Мальдивах никаких аномальных осадков нет, весь день светит солнце, а волны спокойно омывают побережье.
Белые стены ослепляют. Еще немного, и я достану из рюкзака солнцезащитные очки – настолько сильно белый давит на глаза. Лицо Дани остается таким же спокойным и невозмутимым, но стоит ему проснуться, на смену спокойствию придёт боль. Боль, которую ничем не утолить.
Помню, как подошла к медсестре на следующий день после первого посещения и задала один вопрос:
– Он поправится?
– Скорее всего, да, но выйти на поле больше не сможет.
Это приговор. Вердикт, который ничто не сможет изменить, даже если я пойду в церковь и буду стоять на коленях ночами. Знакомое чувство разочарования и обиды накрыло меня в тот день. Я даже не злилась на резкость братика. Забыла все недопонимания, ссоры, угрозы, оскорбления. Мне было искренне жаль его.
Потому что я знаю, каково это – расстаться с мечтой всей жизни…
Зарисовки получаются очень милыми. Аленка сказала, что мои скетчи пора выставлять на выставке, но я все время отказываюсь. Кому я нужна со своими карандашными набросками?
– Д-доброе утро, – хрипловато-сонным голосом произносит Даня, приоткрывая глаза. – Который час?
– Уже три. Ты проспал больше суток, – улыбаюсь я.
Вчера я приехала рано утром после операции. Толя быстро довез меня, напоследок взглянул с жалостью через зеркало заднего вида. Я уже говорила, что он понимает меня, как никто другой. Сегодня мы договорились выехать позже, и правильно сделали. Я просидела около часа в палате в ожидании, когда Дан проснется.
– Почему ты здесь? Где родители?
– Они на Мальдивах. Вылететь не могут из-за плохих погодных условий.
– Плохие погодные условия? На Мальдивах? – усмехается он, закатив глаза. – А я уж думал, папа захочет приехать и прочитать нотацию. Свадьба для него важнее.
– Не вини их, они правда не могут.
– Просто ты плохо разбираешься в людях. Мероприятие на сто человек, приедут влиятельные инвесторы. Такое нельзя отменять.
Сомневаюсь в его словах, но вслух ничего не говорю. Родители не такие жестокие, чтобы бросить своих детей на произвол судьбы, когда у кого-то из них такая беда. Они так не поступят.
– У тебя телефон с собой? – внезапно спрашивает Даня.
– Ну да.
– Дашь на пять минут?
Не совсем понимаю, для чего ему телефон, но все же отдаю гаджет брату. Даня несколько минут что-то ищет, затем разворачивает экран и показывает мне.
– Смотри.
На фотографии наши родители. Мама в свадебном платье, которое выбрала не так давно, и Григорий Викторович в смокинге. Они счастливо улыбаются на камеру. Точнее, улыбается мама, а Григорий Викторович лишь слегка растягивает уголки губ. Позади них лазурное море, под ногами – белый песок, видно кое-кого из гостей.
«Не верю!», – первое, что возникает в голове. Однако против фактов не попрёшь, и Станиславский заведомо проигрывает в этой борьбе. Верю. Моя мама и отчим, которые хотели отложить свадьбу из-за травмы Дани и не смогли вылететь в Москву, когда он попал в больницу.
Они не смогли остаться, когда нам сообщили страшную новость…
Когда мир перед глазами рушится постепенно, ты морально готов принять это. Тебе посылают информацию определенными кусками, фрагментами, проблемы решаются по мере их поступления. Но когда с глаз резко срывают розовые очки и разбивают их о мокрый после проливного осеннего дождя асфальт, ты теряешься. Внезапность, неизвестность и неготовность принять мир таким, каким он является, очень пугает.