— Я все понимаю! — поймав водителя на крючок и улыбаясь одними глазами, продолжал Воеводин. — Но у нас отряд милиции особого — понимаешь? — особого назначения. Мы тут знаешь какие серьезные задачи выполняли? А ты! Водила из мобильного отряда, да тут вашего брата знаешь сколько? Плюнь — и в водилу попадешь. Одним больше, одним меньше. Какая разница? Никто даже не заметит. Спишут на боевые.
Ребята в кузове посмеивались, пряча улыбки в воротники, но тут раздалась спасительная для Сашки команда: «По машинам!» Водитель, выдохнув, кинулся в кабину и завел движок.
Караван, подняв облако пыли, вновь отправился в путь.
Сергей повторно отвинтил крышечку и глотнул из фляжки. Нет, это невыносимо. Ощущение было таким, как будто выпил расплавленного сапожного клея.
— Товарищ капитан, глотни свеженькой. Только сейчас набрал, — Сергею протягивал баклажку с водой молоденький сержант Петька Кулемин.
Сергей глотнул прохладной влаги, и, как обычно, тут же его поры раскрылись, и по лицу, по телу предательскими струйками потек едкий соленый пот. Сергей благодарно кивнул Кулемину, еще раз вспомнив героя фильма «Белое солнце пустыни»…
Двигатель зачихал по-стариковски, машина начала дергаться рывками. Сергей приоткрыл сначала правый, затем левый глаз. На него недоуменно смотрел сержант.
— Обычное дело, — ответил Сергей на его немой вопрос.
— Чего? — не расслышал тот.
— Я говорю — обычное дело: движку кислорода не хватает. Перевал.
— А, понятно, — закивал в ответ Кулемин, — та-арищ капитан, может, водички прохладненькой? Осталась еще!
Сергей отмахнулся, облизал сухие губы и вновь задремал, кивая непослушной головой…
Поезд с омоновцами пришел тогда не в Липецк, а почему-то в Грязи. Бородатая, грязная, вооруженная орда, выскочив на перрон, открыла огонь в воздух из всех видов оружия, причем в ход шли не только ракетницы и сигнальные мины, но и стрелковое оружие. Местные жители, видимо решившие, что война докатилась и до их маленького городка, кинулись в разные стороны, давя и калеча друг друга.
— Там вас, это, к трубочке зовут. Вы уж подойдите, будьте добреньки, товарищ командир, — дергая полковника Атаманова, командира отряда, за рукав и заглядывая ему в глаза, почти в самое ухо прокричал путевой обходчик в помятой куртке.
— Атаманов, вы что там за войну в Грязях устроили? Совсем от рук отбились? Народ все телефоны оборвал, — кричал ему в трубку ответственный по УВД.
— Товарищ полковник, холостыми, салют ребята устроили. Не чаяли, что живыми домой вернутся, — оправдывался командир.
— Холостыми! Ну, это куда ни шло. Только порадовались, и хватит, Аркадий Иванович. Прекращай там эту импровизацию.
Через несколько минут перрон опустел, и только прапорщик Женя Заимкин, изрядно хлебнувший по дороге спиртного, обнимал родную землю, извозившись в вокзальной пыли и размазывая по лицу пьяные грязные слезы…
— Слезайте, граждане, приехали — конец, — пропел, трогая Сергея за плечо, лейтенант Трофим Лямин. Сергей даже не заметил, как колонна остановилась. Трофим, ехавший в другой машине, теребил его, встав на колесо «Урала».
— Проснись, Серега. Станица Червленая. Выйди — разомни ножки. О-хо-хо.
— Сейчас. — Сергей встал в кузове. — Воеводин, в боевое охранение колонны.
— А че я-то, товарищ капитан, — недовольно проворчал Воеводин, но одним прыжком выскочил из кузова на землю.
— Много текста, — кинул ему вслед Сергей и, обращаясь к Трофиму: — Да я здесь постою — покурю.
— Ну, как знаешь, Серый. — И Лямин исчез за бортом «Урала».
Остановка длилась не более десяти минут.
А потом колонна, подняв вверх облако пыли, ушла по направлению к намеченной цели. Караван исчез, а пыль еще долго хороводом танцевала в воздухе, искала объект приземления. Но, не найдя никого и ничего, обиженно улеглась на дорогу, поджидая новую жертву…
Сергей открыл глаза. Песок скрипел на зубах, он перегнулся через борт машины и плюнул.
В кузове стоял хохот. Это Улугбек Алиев рассказывал байки. Улугбек по национальности был казахом. Он служил в рядах Советской Армии в Липецке на военном аэродроме. Был он кинологом, то есть вожатым служебных собак. После, женившись на русской девушке, остался на сверхсрочную, получил квартиру и, заведя шестерых детей, обрусел. Потом судьба привела его на работу в милицию. Про себя он говорил так: «Глаза — узкий, нос — плюский, я совсем как русский». Байки Улугбек любил рассказывать про своего армейского начальника, майора Лыкова, по кличке Лом.