Я предложил, чтобы на всех факультетах русский язык изучался каким-то образом. И ряд факультетов на этот призыв откликнулся. Все абитуриенты МГУ должны сдавать экзамен по русскому языку и литературе. Это очень важный экзамен! Случалось, поступавшие получали все пятерки, но, срезавшись на русском и литературе, вынуждены были уезжать домой.
Пользуясь случаем, я хотел бы выразить тревогу в связи с резким падением уровня языковой подготовки в школе. Когда абитуриенты спрашивают меня, что нужно делать, чтобы поступить в МГУ, я неизменно советую им: читайте Толстого, Достоевского, Чехова. Не пересказы на 17 страницах — они продаются у метро «Университет», — а оригиналы. И тогда вы поступите.
Г. Г.: Отдельный вопрос — материальное положение профессоров, преподавателей, студентов. Почему чиновник — государственный служащий, а профессор университета, учитель — бюджетники?
В. С. Вопрос есть. Я считаю, профессор недостаточно поддерживается. Вот у меня таблица на столе — сколько получает профессор. Если у него даже 17-й разряд (один из высших!), оклад — 1890. Рублей! Надбавка за ученую степень — 500. Надбавка за должность — 1134. Надбавка за литературу (есть и такая, столь же, впрочем, мизерная) — 339 рублей. Итого — 3863 рубля. Другое дело, что в Московском университете нам удается доплачивать своим преподавателям.
Ст. К.: Драма нашего вузовского обучения, что государство обучает студентов, но зачастую самые талантливые из них сразу же уезжают за границу. Доколе мы будем донорами других государств? Какой выход из положения? Вспомним, что спортивный клуб, воспитав талантливого футболиста или хоккеиста, может продать его, получить средства для своего развития. А нельзя ли эту систему в каком-то виде внедрить и в образование? Принимать в МГУ с условием, что если студент уезжает в другую страну, то фирма или заведение, которые его принимают, оплачивают университету стоимость его обучения. Это было бы справедливо.
В. С.: Меры по предотвращению «утечки мозгов» принимать необходимо. Среди них и те, о которых мы уже говорили. Необходимо повысить уровень оплаты труда. Обеспечить молодых сотрудников жильем. Дать им возможность работать на современном оборудовании.
В Московском университете есть программы поддержки молодежи.
Программе «100 плюс 100» уже 10 лет. Каждый год 100 молодых кандидатов наук становятся доцентами без очереди на кафедре. 100 молодых докторов наук становятся профессорами. По этой программе за 10 лет прошло около тысячи молодых людей, которые быстро повысили свой статус. Это задержало отток молодых специалистов.
Есть и другая программа, по которой ста молодым преподавателям, научным сотрудникам или аспирантам мы ежегодно присуждаем стипендию по конкурсам. 5 тысяч рублей ежемесячно — не очень большая сумма. Но эту стипендию (плюс зарплата!) молодые люди получают в течение года или двух. Тем самым мы закрепляем их на кафедрах.
Однако только наших усилий недостаточно. Чтобы поддержать талантливую молодежь, конечно, требуется государственная программа. Кстати, правительство к юбилею выделило нам деньги на приобретение научного оборудования. Это позволит закупать самую современную научную аппаратуру, которая поставит нас по оснащению в один ряд с крупнейшими научными центрами мира.
А. К.: Виктор Антонович, позвольте задать непраздничный, но очень важный, на мой взгляд, вопрос. Мне запомнилась фраза видного политолога Глеба Павловского о том, что американские университеты «убили» СССР. Действительно, в интеллектуальных центрах, созданных при ведущих университетах Соединенных Штатов, разрабатывались программы, ускорившие падение Советского Союза. Почему советские университеты не смогли найти ответа на этот вызов? Более того, разве не в университетах (разумеется, не только в Московском) обучались те, кто, по Вашему точному определению, «без конца обливает грязью и унижает» «честь и достоинство народа», кто уже 15 лет вещает с телеэкранов, страниц газет и журналов, что «народ одурел», что «русский народ — тупая толпа».
В. С.: Я бы внес небольшую поправку в высказывание Глеба. После падения Советского Союза я беседовал со многими западными политологами (тогда их называли советологами). Так вот — они в один голос говорили, что не ожидали такого быстрого разрушения СССР. Естественно, они работали на развал, но такого краха не ожидали. Все-таки распад был в значительной степени обусловлен нашими внутренними процессами.