…cовсем по-другому воспринимается мною творчество Полякова, который умудряется вызывать своими произведениями самые разноречивые мнения и споры. Так было, когда он опубликовал «Сто дней до приказа», «ЧП районного масштаба». Так случилось и с последним на данный момент романом — «Замыслил я побег». В упрёк писателю поставили и умение приспосабливаться к требованиям рынка, и потакание вкусам массового читателя, и сужение собственного кругозора до размеров двуспальной кровати… А между тем этим своим романом он показал очередную трагедию лишнего человека с поправкой на уже наше с вами время. Разница между героем поляковского романа Олегом Трудовичем Башмаковым и лермонтовским Печориным заключается только в том, что, чувствуя свою невостребованность в эпохе, герой повести Лермонтова ещё пытается провоцировать её на какие-то ответные действия своими откровенно дерзкими поступками, как бы дразнит её от отчаяния, а герой романа Полякова уже не способен даже и на это, а потому он от своего времени просто убегает.
Что же касается вышедшей на передней план постельной темы, то до размеров постели сузился, на мой взгляд, вовсе не кругозор писателя, а сам современный мир, из которого для большинства людей ушли почти все другие человеческие ценности.
Несмотря же на свою кажущуюся статичность (а главный герой романа весь роман собирает вещи, чтобы уйти от жены к любовнице, да вспоминает при этом свою жизнь), новая книга Полякова читается с неослабным интересом, в ней имеется бездна сатирических эпизодов, а главное, столько узнаваемых деталей, что кажется, она вычитана автором из жизни каждого из нас. Казалось бы, писатель всего-то только и сделал, что собрал на страницах своей книги анекдотические ситуации из российской действительности последних полутора десятилетий (в чём его тоже упрекают недоброжелатели), а из этого с катастрофической обнажённостью становится видно, как мы профукали свою державу…
…С утра дочитал привезенный недавно Женей Шишкиным журнал «Нижний Новгород». Некоторые вещи в нём мне уже знакомы — рассказ Ивана Евсеенко «Седьмая картина» (эдакий парафраз на тему гоголевского «Портрета») я читал раньше в «Подъеме», роман Миши Попова «Мальчик и девочка» (очень интригующее фантастическое повествование с обесценивающим всё финалом) — в журнале «Московский вестник». Впервые прочитал здесь рассказ Алеся Кожедуба «Туфли из крокодиловой кожи» (хотя, по-моему, и он мне где-то раньше попадался), в котором изображается очередной крах очередного русского человека, пытающегося вписаться в систему новых рыночных отношений. Несмотря на то, что, как и всё у Кожедуба, эта вещь написана талантливо и ярко, после ее прочтения в душе остается какой-то неприятный осадок. Такое ощущение, что она просто заведомо топит читателя, не оставляя ему никакой надежды на будущее. Тебе, мол, не выжить, говорит она. Ты всегда будешь проигрывать, за что бы ни взялся, потому что сейчас НЕ ТВОЁ время.
Думаю, что пора уже прекратить утверждать в читателе стереотип русского человека как «кармического» неудачника и начать создавать образ не просто положительного героя, но героя, ПОБЕЖДАЮЩЕГО ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, героя, УМЕЮЩЕГО НАЙТИ и, главное — ПОКАЗАТЬ ДРУГИМ ВЫХОД ИЗ БЕЗДНЫ. А иначе зачем нужна литература, если она не наполняет своего читателя силой и верой?..
В разделе поэзии запомнились стихи поэтессы из города Сарова Ирины Егоровой, хотя они, на мой взгляд, несколько чрезмерно переполнены одиночеством и неверием в счастье.
А вообще Саров обращает на себя внимание тем, что в нем очень много сильных поэтов. То ли так действует разлитая там благодать батюшки Серафима Саровского, то ли поэзия — это единственное средство как-то раздвинуть границы закрытого города, каким до сих пор остается этот город, имеющий второе имя «Арзамас-16».
…По дороге на снятую нами недавно дачу прочитал в электричке роман Стивена Кинга «Библиотечная полиция». Надо, не кривя душой, признать, что читал я его с большим интересом — интрига, и вправду, так прочно привязывает к себе внимание читающего, что оторваться от сюжетной линии просто невозможно. Но в итоге испытываешь чувство откровенного разочарования. Не потому, что это сделано плохо, и не потому даже, что — жестоко, а потому, что проблема мистического характера решается исключительно на материальном уровне. То есть — с инфернальной нечистью и дьявольщиной герои борются практически теми же методами, что и с рядовыми бандитами — путем их физического устранения. А то, что против них существует такое мощное оружие, как молитва, пост и церковное покаяние, им, похоже, даже и невдомёк. А поэтому и одержанная ими победа кажется неубедительной: вампиры, бесы, ведьмы и прочие дьявольские отродья — это не та категория, которая исчезает с умерщвлением её плоти…