- Китайцы просят подвинуть встречу на пять дней.
- Это когда, Света? Говори конкретнее.
- Это пятнадцатого, через два дня.
- Не получится. Я занята. Выясняю отношения.
- Что? – спросила Света недоуменно.
- К черту китайцев! Я в Риме с красивым мужчиной, понятно?!
Андрей шагал ко мне через улицу, оглушительно стуча каблуками. Мне нравилось, что он носит туфли. Выходит, сегодняшняя прогулка – мука коллективная. Я так и не поняла, зачем нацепила «Лабутены».
- Простите, что заставил вас ждать. Возникли кое-какие проблемы.
- Да нет, что вы. Всего-то три часа, двадцать минут. – Я показательно сверилась с часами на фасаде церкви. – Мелочь!
- Издеваетесь надо мной?
- Призываю вас к чувству вины. И чем же вы были заняты? Я уже успела обратиться к полицейским.
- Снова контролируете.
- Странно, если бы я делала по-другому.
- Простите меня. Считайте, что я дал вам повод проявить самообладание.
- Хам!
Мы спустились по лестнице, посчитали ступени, шутливо поспорили о результатах. Потом зашвырнули в фонтан по два евро. Он предложил меня сфотографировать. Я отказалась, но было приятно. И почему я не могу на него злиться?
Мы свернули в переулок, и я повела его в свое любимое кафе. Администратор приветствовал меня, но усаживаться мы не стали. Я увлекла Андрея дальше, мимо кухни, в подвальное помещение. Мы спустились по узкой лестнице и оказались в тесной, захламленной, пропахшей кожей комнате. Сухощавый, седовласый мужчина поздоровался со мной по-итальянски. Я знала, что ему давно за семьдесят, но, как и все итальянцы, выглядел он гораздо моложе.
- А вот и мои туфли.
Я приняла коробку из рук мастера, сняла крышку и развернула бумагу.
- Чудесные туфли. Кожаные. Ручная работа.
- Потрясающе. – Глаза Андрея светились неподдельным восторгом. Он выглядел, как ребенок, случайно обнаруживший осколок метеорита. – «Гуччи» винтаж?
Я улыбнулась и отрицательно покачала головой.
Он наконец изменился в лице.
- Подделка?
- Нет, это произведение искусства, Андрей. Алонзо мастерил их здесь, своими руками, специально для меня и в единственном экземпляре. Это реликвия. Подарок себе любимой на расставание. Они стоят гораздо дороже оригинала. И, кстати, нисколько не претендуют на принадлежность к «Гуччи». Это мне и нравится.
Мы все-таки задержались на веранде, потому что никак не могли пропустить дегустацию тосканских вин. Меня расслабило, и я наконец почувствовала себя дурацкой в самом прекрасном смысле слова. Я так смеялась, что едва успевала вдохнуть между искрометными шутками Андрея. Впервые за долгое время мне было категорически легко и свободно наедине с мужчиной.
- У вас красивое платье. И вы сама очень красивая.
- Вы со мной флиртуете?
- Констатирую факт. – Андрей улыбнулся и вдруг пустился в оправдания, хотя я почти забыла о казусе на площади.
Странно, что я так быстро отпустила ситуацию. Наверное, это потому, что он был не мой мужчина.
- Простите, я на самом деле долго искал парковку. Там, где мы встали изначально, могут парковаться только служители церкви.
Я едва сдержалась, чтобы снова не рассмеяться. Андрей продолжал:
- Полицейские собирались выписать мне штраф, но все обошлось. Я несколько часов кружил по городу. Мало того, что попал в час пик, так еще и место нашел за тридевять земель: в подземном паркинге какого-то торгового центра. Потом сорок минут шел к вам пешком.
- Надо же. Я думала, вы от меня сбежали, а вы, оказывается, бежали ко мне, просто очень долго.
- Видите, все относительно. Когда вы теряете над кем-то контроль, вы наделяете человека самыми некрасивыми мотивациями, как правило, видите отвержение и предательство. И это тоже контроль – попытка предугадать последствия. Но это бессмысленно. Вот вы решили, что я вас оставил. Разнервничались, обесценили себя, наверняка подготовили гневную речь и еще полгода назад вы бы непременно произнесли ее, едва я успел бы открыть рот. И это вместо того, чтобы сказать себе: «Я знаю, что ничего не знаю». Рассмотреть все возможные причины моего поступка, не только самую свинскую. Или же не рассуждать о причинах вовсе, а просто дождаться, пока я объяснюсь.