Антон остановился возле упакованного в коробку из прозрачного пластика аквариума. Вода в нём кипела, однако плавающие там рыбки чувствовали себя превосходно. Мало того, вокруг них постоянно появлялись кристаллики льда, из-за чего за рыбками постоянно появлялся быстро тающий ледяной шлейф. Зрелище было просто потрясающим!
– Ледяные карпы, – пояснил Перион. – У нас тоже такие в горячих источниках водятся. Как видите, у них очень высокий коэффициент теплоёмкости. Если выключить подогрев аквариума – вода полностью заледенеет за пару минут.
Пока сержант бегло осматривал трюм, крагианец успел смастерить десяток бумажных фигурок, выстроить их на коробке и сейчас заканчивал ещё одну. В ней без труда угадывалась упрощённая бумажная версия самого Периона.
– Похож, – резюмировал Антон.
Пилот кивнул, взглянул на часы и горестно вздохнул. После чего принялся прилаживать свою уменьшенную копию к другой фигурке. Это была гильотина. Каркас был сложен из бумаги, а взведённое лезвие – из куска невесть откуда взявшегося картона.
Антон поцокал языком.
– Ну зачем же так мрачно?
– Приблизительно так поступит со мной шеф за опоздание.
«На жалость давит», – подумал Антон.
– Не нужно было нарушать. Кроме того, не так уж я вас и задержал.
Перион закончил с моделькой, уложил свою копию в гильотину и взглянул на часы, после чего перевёл взгляд на Антона.
– Наша фирма отвечает за своевременную доставку. Видите этот подарок? – Крагианец указал пальцем на небольшую коробку в салатовой обёртке с изображениями всевозможных часов. – Её я должен вручить виновнику торжества… – Он снова поднял руку с часами к глазам. – Через три… две… одну… Сейчас.
Перион выбил из оригами какую-то незаметную бумажную подпорку, и картонное лезвие опустилось. Отрубило оно голову фигурке или нет, Прокофьев не увидел.
Он услышал хлопок, и в ангаре погас свет. Запахло озоном.
– Ни фига себе сила искусства, – ошарашенно проговорил сержант.
– Это не я! – так же удивлённо ответил крагианец.
Говорят, «темнота – друг молодёжи». Вот только не стоит думать, что это аксиома. При обычной ситуации в тёмной подворотне темнота окажется другом того молодого человека, который стоит за углом с дубинкой, а не того, который, весело насвистывая, сворачивает в эту подворотню, играя с новеньким коммуникатором. Антон усвоил это правило очень давно, потому первым делом тихонько отошёл в сторонку и достал фонарик.
Луч упёрся в пилота, тот прикрыл глаза рукой. Всё нормально. Вроде не агрессивен. Сержант повёл фонариком со стороны в сторону и остановил луч света на одной из подарочных упаковок. Той самой, которую Перион должен был вручить получателю минуту назад. Точнее, на том, что от неё осталось. Её разворотило в клочья. Ошмётки салатовой упаковочной бумаги ещё не успели опуститься на пол.
– Что здесь было? – мрачно спросил Антон.
– Подарок. Тут везде подарки.
– И много ещё у вас таких взрывоопасных гостинцев?
– Не знаю.
Антон подошёл к коробке и заглянул в дыру. Какие-то механические остатки, среди них можно было различить проводки и схемы.
– Бомба, – констатировал Прокофьев.
– Слабоватая, – задумчиво заявил крагианец. – У меня даже ушки не заложило.
С нехорошим предчувствием Прокофьев перевёл луч на дверь.
Лампочка на пульте не горела. На всякий случай Антон подошёл и ткнул кнопку. Ничего. Дверь была обесточена.
Сержант достал рацию. Нажал кнопку вызова. Тишина. Его догадка подтверждалась.
– Ой! У меня часы сломались! – подал голос пилот, чем подтвердил догадку Антона. Вся электроника, работавшая в момент, когда сработала бомба, перегорела.
– Электромагнитный импульс, – уверенно заявил Антон.
– И что это значит?
– Это значит, что мы заперты в ангаре, как шпроты в консервной банке. Только места очень много.
– То есть нам остаётся ждать, когда кто-то вскроет банку?
– Именно! – Прокофьев щёлкнул пальцами. – Семёныч! Он забеспокоится, когда меня слишком долго не будет и… – Антон задумался, и рука безвольно повисла. – Наверное…
– В каком смысле?
– В самом прямом. Вы не знаете моего шефа. Сейчас он смотрит Большую Викторину. А потом он может лечь спать. Может закрыться в сортире со сборником кроссвордов. Может отключить рацию, чтоб его не отвлекали.
Перион погрустнел, но, кажется, не слишком. Он пожал плечами и уселся на пол, прислонившись спиной к ящикам.
Антон присмотрелся к двери. Без электричества не открыть. Ручного механизма открытия не предусмотрено. А створки подогнаны настолько плотно, что, будь у них лом, они не смогли бы им воспользоваться.