– А человеческие нельзя использовать?
– В комианской колоде восемь сотен карт против земных пятидесяти двух. А ихние пасьянсы – это нечто!
Прокофьев снова повернулся к столу, пытаясь не замечать карты, которые замысловатыми узорами заполнили всю столешницу.
– Семёныч, а зачем вам все эти пасьянсы, кроссворды, ребусы? Неужто других занятий нету?
– Головоломки, Антоха, думалку развивают. Ну и от скуки тоже помогают.
Включилась система связи, на мониторе за пеленой шума просматривался человек в форме ГАИ.
– Пост триста семьдесят шесть! Приём! Вызывает Штаб!
– Вот чёрт, – сказал Семёныч, с грустью глядя на почти разложенный пасьянс.
– Триста семьдесят шестой слушает, – буркнул старшина в микрофон и принялся торопливо сгребать карты со стола в ящик.
– Пост триста семьдесят шесть, как слышите, помехи в связи!
Очистив стол, Семёныч покрутил пуговицу на гавайке, и, к удивлению Прокофьева, изображения пальм потускнели, и рубаха приобрела положенный по уставу синий цвет. Шорты удлинились и превратились в брюки. Прокофьев слышал про костюмы-хамелеоны, одну из секретных военных разработок, но откуда он взялся у старшины, так и осталось загадкой. Приведя свой вид в соответствие уставу, Семёныч перебросил пару тумблеров на пульте, и связь наладилась.
Прокофьев рассмотрел на мониторе мужчину с погонами лейтенанта.
– Товарищ полковник, – крикнул лейтенант в сторону. – Есть связь!
Вскоре на экране появился полковник Рыков.
– Колодин, кофе мне, – бросил он лейтенанту и повернулся к монитору. – Значит, так, старшина, мы получили наводку! Мимо вас в двенадцать тридцать семь пройдёт корабль с контрабандой. Задержать. Конец связи.
В этот момент появился лейтенант Колодин и протянул полковнику чашку. Тот сделал глоток и скривился.
– Прапорщик Колодин, сколько я просил положить сахара?
– Э-э-э… Три ложки?
– Две ложки! Две, прапорщик!
– Виноват… Только я лейтенант…
– Лейтенант знает разницу между числами два и три, прапорщик Колодин, – заявил полковник и отключил связь.
По взгляду Семёныча Прокофьев понял, что отныне система связи для старшины враг номер один.
Корабль появился в двенадцать тридцать четыре.
– Антоха, переведи часы, – сказал Семёныч и, запустив систему захвата, наклонился к рации.
– Зачем? Я сегодня утром выставил точно по галактическому времени.
– Ты хочешь в протоколе написать, что полковник Рыков ошибся с наводкой?
Прокофьев вспомнил прапорщика Колодина и перевёл часы на три минуты вперёд.
– Борт сто тридцать семь. Приготовить транспорт для досмотра, – командовал тем временем Семёныч по рации.
Не успела автоматика станции пристыковать корабль, как врата снова замерцали и оттуда вышел ещё один транспорт.
Семёныч нахмурился, но прокомментировать ситуацию не успел. На пульте снова замигал сигнал, и появился третий корабль.
– Кзмхркптщ, – зло заявил Семёныч.
– Что? – неуверенно спросил Антон, он не понял, сказал что-то старшина или просто прочистил горло.
– Это на сигарианском, – пояснил Семёныч. – Я пересказал ихний аналог Камасутры в очень нецензурном варианте.
– Ёмкий язык.
– Ага. Незаменим в подобных ситуациях.
– И что нам теперь делать?
– Нам? – переспросил Семёныч. – Я пойду искать контрабанду, ты пойдёшь искать швабру и драить полы.
– Может, мне ещё крупу перебрать? – тихо буркнул Антон, но старшина услышал.
– Слышь, Золушка, я ведь могу приказать в реакторе материю от антиматерии отбирать, если будешь умничать.
Прикинув, что с ним может случиться после выполнения такого задания, да ещё вспомнив судьбу своего предшественника-мирмидона, Прокофьев решил отступить. Хотя… Ведь мирмидон в больницу попал не из-за приказа Семёныча, а из-за спора со старшиной…
И пока инстинкт самосохранения Прокофьева решал, является ли возникшая в голове идея аналогом охоты на тигра с мухобойкой, Антон выпалил:
– Давайте поспорим, что я первый найду контрабанду!
Семёныч остановился и смерил сержанта долгим оценивающим взглядом.
– Если я выиграю – вы не будете мешать мне работать и будете относиться по уставу!
Улыбка на лице старшины ширилась медленно и неумолимо, словно надвигающийся на северное поселение айсберг.
– Отлично. Но учти, если проиграешь, я тебе такой отчёт о стажировке напишу, что тебя не то что в ГАИ, но даже на ядерный завод дегустатором токсических отходов не возьмут.
Больше Семёныч ничего не сказал, просто направился к ангару. Но когда Антон увязался следом, старшина его не останавливал.