- Ну, счастье наше, Ботылев, что торпеда не взорвалась! - сказал Глухов, обращаясь к капитан-лейтенанту. - А то пришлось бы крабов кормить!
- Да, кто-то из нас в тельняшке родился! - весело ответил ему Ботылев и, заметив морского пехотинца, перебегавшего с борта на борт, закричал:
- Что ты мечешься, Николаев! Сейчас высаживаться будем.
Нос катера поравнялся с головой пирса, над мостиком с визгом пронеслась мина, ударила пулеметная очередь.
- Огонь! - скомандовал Флейшер комендорам. Резко ударила носовая пушка. Без остановки стучали крупнокалиберные пулеметы.
Когда приблизились к деревянному пирсу, Флейшер заметил, что середина его разрушена. Высадить десант туда - все равно что на остров. Флейшер отвернул вправо и подвел катер к широкому бетонному пирсу. С катера спрыгнул старшина 1-й статьи Панеш и закрепил швартовы.
- Деритесь крепко! А мы вам с моря поможем! - прокричал Глухов Ботылеву, прощаясь с ним. - Не забудь у пирсов оставить охрану! - добавил он.
- Ничего, все будет в порядке! - уже не разбирая того, что ему говорит Глухов, ответил Ботылев и, обращаясь к десантникам, громко скомандовал: - Вперед! За мною, орлы! За Родину! - и спрыгнул с палубы катера на пирс.
- Ура! - крикнул молодым и звонким голосом старшина 1-й статьи Колот, и бойцы, обгоняя Ботылева, хлынули на причал.
Четко и быстро работал экипаж катера под огнем противника. Нельзя было терять ни одной секунды. Матросы понимали все с полуслова и мгновенно выполняли команды.
Место высадки оказалось удачным. Десант дерзко прорвался в город, и первая группа во главе с Ботылевым с ходу заняла клуб. [125]
Вторая группа десантников - рота автоматчиков капитан-лейтенанта Райкунова - завязала бой за вокзал и товарную станцию, и в 6 часов 45 минут старшина 2-й статьи Сморжевский водрузил над вокзалом Военно-морской флаг. Шесть дней дрались с фашистами десантники, и все шесть дней над Новороссийском развевался советский флаг.
На малом ходу катер Флейшера отошел от пирса, продолжая стрелять из пушек по огневым точкам противника.
Вслед за Флейшером в Новороссийский порт на полном ходу врывались другие катера отряда Глухова. Пройдя ворота, на катерах рубили буксиры, и мотоботы шли своим ходом. В бухте они рассыпались, стремительно продвигаясь к пристаням. Сторожевой катер, на котором находился Косидлов, удачно, без потерь, подошел к воротам порта. Справа и слева от него шли корабли с десантом. В это время осколками разорвавшегося снаряда были убиты командир рядом идущего катера лейтенант Кошелев и тяжело ранен рулевой Смирнов. Падая, Смирнов своим телом положил руль вправо, и сторожевик на полном ходу устремился на катер. Его командир старший лейтенант Баженов, увидев это, скомандовал рулевому: «Право на борт!», но справа на большой скорости мчался контркурсом на выход из бухты торпедный катер. Избежать столкновения не удалось.
- Прочь от борта! - еще успел крикнуть Баженов с мостика, когда раздался хруст раздираемой обшивки. Вся носовая часть от форпика до восьмиместного жилого кубрика мгновенно заполнилась водой. Через несколько минут вода появилась и в кормовом коридоре. Баженов, выслушав доклад механика, решил, что откачивать воду, когда разворочен весь борт, - безнадежное дело. Катер медленно оседал, а на палубе семьдесят человек морских пехотинцев. И Баженов подал команду:
- Всем перейти на корму!
Встревоженные десантники, захватив с собой противотанковые ружья и боезапас, с опаской переходили на корму катера. Комендоры у носовой пушки - Солоненко, Немирич и Санько - продолжали стоять в ожидании приказания открыть огонь, ноги их уже заливала вода, перекатываясь через палубу с борта на борт.
С берега над катером пропели пулеметные очереди. [120]
- Огонь! - скомандовал Баженов.
«Хорошо, хоть волнения в бухте нет, а то бы нам оверкиль уже был!» - подумал Баженов.
Из отсека вылез мокрый, вымазанный Косидлов. Он сообщил, что, хотя вода просачивается в машинное отделение, моторы исправны.
- Будем двигаться, Сергей! - сказал Косидлов командиру катера Баженову. - А если переборки продавит водой - тогда вплавь пойдем!
- Хорошо, - ответил Баженов, - я даю ход!
Но, как только дали ход, носовая часть катера еще больше зарылась в воду. Волна побежала по палубе, ударилась о высокую рубку и растеклась по корме.
- Держись, пехота, сейчас ножки замочишь! - нашелся и здесь шутник; он забрался повыше, на пустые бомбовые стеллажи.
От движения вода с палубы схлынула, и катер очень медленно пошел вперед. Переборки держали, моторы работали, и от сердца у Баженова отлегло, хотя корабль сейчас был похож скорее на подводную лодку, чем на лихой быстроходный сторожевик. Катер, войдя в дымовую завесу пожаров, под грохот разрывов медленно подходил к старой пристани. Еще немного - и нос его ткнулся в причал, и тотчас же десантники, подхватив оружие, спрыгнули с палубы и устремились к берегу.
- Ну вот видишь, Серега, - весело говорил Косидлов, обращаясь к Баженову, - все обошлось. Надо всегда действовать решительно.
Катер уже отошел на десяток метров от пристани, когда парторг катера рулевой Павел Астахов доложил Баженову:
- С пристани семафорят. Просят снова подойти! Косидлов, увидев беспорядочно бегущих по пристани десантников, резко сказал Баженову:
- Не подходить! Пусть идут вперед. Поддержи их, если им туго, артиллерийским огнем!
Но Баженов уже понял, в чем дело.
- Им наступать некуда, товарищ замполит, они на берег не попадут.
Теперь и Косидлов увидел то, чего в горячке высадки и дыму пожара никто не заметил: почти вся пристань была разрушена, и к берегу можно было добраться только вплавь. [127]
- Беда! - смущенно сказал он. - Придется нам опять подползать.
Полузатопленный катер снова медленно подошел к злополучной пристани.
- Быстрей, быстрей, хлопцы! - кричал Косидлов десантникам. Сторожевой катер, приняв бойцов, отошел от разбитой пристани и направился к длинному железобетонному пирсу.
Немцы уже приметили катер Баженова и открыли артиллерийский и минометный огонь. Можно было бы проскочить завесу огня на полном ходу, но катер еле полз. И все же к берегу он подошел. Боцман Михаил Яковлев первым под огнем противника выскочил на пирс и принял концы.
- Вперед, матросы, за наш родной Новороссийск! За нашу Родину! - обращаясь к десантникам, крикнул Косидлов, и морские пехотинцы бегом устремились на берег. Косидлов и сам бы пошел с ними в атаку, но нельзя было оставить катер.
Снаряды рвались уже рядом с катером. Обливаясь кровью, упал на палубу помощник командира катера лейтенант Барыбин. Осколком снаряда ему оторвало левую руку по локоть. Боцман Яковлев подбежал к лейтенанту, ремнем перетянул ему руку у плеча. Барыбин побелел, но держался на ногах. Косидлов обнял его:
- Иди в кают-компанию, приляг там, а мы тут без тебя справимся.
Барыбин сел на ступеньки у ходового мостика.
- Вы обо мне не беспокойтесь, - ответил он. - Я отсюда никуда не пойду. Мое место на верхней палубе! - И продолжал подавать команды артиллеристам. Орудийный расчет старшины 1-й статьи Немирича с комендорами Солоненко и Санько, стоя по колено в воде, продолжал вести огонь по фашистам.
Кок катера, Черкашенко Виктор, с разрешения командира взобрался на штурманскую рубку и оттуда вел огонь из пулемета Дегтярева. Рядом из крупнокалиберного пулемета ДШК стрелял комсорг катера командир отделения минеров Туманов.
Среди разрывов снарядов и мин катер стал медленно отходить от пристани. Как только Баженов дал ход вперед, на катере все затряслось, он снова зарылся по самую [128] рубку в воду, Казалось, еще немножко - и катер затонет.
«Дойдем ли? - подумал Баженов. - Но и стоять под огнем нельзя - утопят». На ходу нос катера зарывался все глубже, корма поднималась кверху. Вот-вот винты будут в воздухе болтаться. Из машинного отсека показался механик.