– Радость. Безграничную радость и счастье. Я не думал, что у меня будет будущее, тем более такое светлое. И я так чертовски благодарен тебе за это.
– Это я должна благодарить тебя, Диего. Без тебя его бы не было.
– Ну, знаешь, без тебя как бы тоже.
– Кто знает, может тебе подвластно почкование, – усмехнулась я.
Диего прищурился и с рыком обрушился на мои губы, обхватив ладонью мой затылок. Моя рука соскользнула внутрь его боксеров и нащупала горячий член, который встрепенулся под моими прохладными пальчиками, но Диего ловко перехватил мое запястья и вытащил ладонь из своих боксеров.
– А это что ещё за дела? – возмущённо и до ужаса недовольно спросила я.
С беременностью мне хотелось его все больше и больше.
– Прости, любимая, но я не могу заниматься с тобой сексом, пока наш сын проявляет себя. Пока он не спит – мы делаем вид, что мы потрясающие родители, – Диего пожал плечами и снова погладил мой живот.
– Вот именно, что потрясающие родители, а не монахи.
– Прекращай бубнить, Грейс. Возьми себя в руки, и пойдём наконец поедим. Что-то мне подсказывает, что наш сын хочет именно этого.
И он был прав, потому что я хотела съесть даже слона. На самом деле, я бы полакомилась всем, что будет на моем пути, но мне также хотелось уединения с Диего.
– Ты не можешь отказать мне в сексе. Я беременна! Нельзя расстраивать беременных, – выпятив нижнюю губу, я обиженно уставилась на Диего, который только насмешливо приподнял бровь и соскользнул с меня.
– Жду тебя на кухне, – и его аппетитная задница в обтягивающих боксерах скрылась за углом.
– Я припомню тебе это, Фуэнтес, – прошипела я. Погладив живот, я обратилась к нашему сыну: – Обещай мне больше так не подставлять мамочку. Иначе я отдам тебя на балет.
Ответом мне стал резкий толчок.
– Ладно, ладно, чего ты так разозлился. Я же просто пошутила, – пришлось признать поражение, что в нашей семье будет гребаный патриархат.
Накинув сверху тёплую толстовку Диего, которая обычно доходила мне до колен, но из-за живота была до середины бёдер, я поползла на кухню, продолжая разговаривать с ребёнком, который почему-то решил устроить сегодня дискотеку.
Заметив сильную спину Диего рядом с плитой, я невольно закусила губу, чтобы не заскулить. Тогда толчки затихли, и я подошла к Диего, обняв его со спины, пока со сковородки скворчало масло.
– Что ты готовишь? – поинтересовалась я.
– Обжариваю хлеб для тостов. Потом пожарю два яйца. Надеюсь неплохой завтрак для тебя? Или с беременностью у тебя появились другие предпочтения.
– Нет, всё также. Правда иногда мне хочется колбасу с джемом. А после просмотра предпоследней части сумерек, где Белла пила кровь, мне тоже захотелось попробовать её.
– Надеюсь, ты никого не укусила ради этого?
– О нет, максимум, чью кровь я смогу пить – твою.
– Значит, ты признаешь это? – Диего кладёт свою ладонь на мой замок из рук на его животе.
– Никогда не отрицала.
Вдруг раздалось пищание мобильного, говорящее о звонке, и мне пришлось со стоном разочарования отпустить тёплое тело Диего и идти на звук. На экране высветилось имя Фелиции, и я без заминки взяла трубку:
– Доброе утро, Фелиция.
– Грейс, мне так жаль, – начала она, – если бы я только ушла попозже, может, она была бы сейчас жива. Поэтому мне было стыдно позвонить тебе сразу же после этого. Я боюсь, что ты ненавидишь меня.
Сглотнув собравшийся ком в горле, я ответила:
– Если это случилось – значит так оно и должно быть. Моя мать знала к чему ведут её интересы, так что давай не будем о плохом и перейдём сразу к делу. И я никогда не буду ненавидеть тебя, Фелиция. Ты же мне как мама. Нормальная мама, а не… ну ты поняла.
– А ты все такая же язва. Ну ладно, ты права. Я звоню по делу. Тебе все ещё нужна моя помощь?
– Что? А, ты про это. Да, конечно. А ты все ещё хочешь помочь?
– Естественно, – сказала она, и я успокоилась. – Вильям завтра утром прилетает, так что сегодня жду тебя. Пороемся в документах твоего отца, вдруг найдёшь что-то нужное. Заодно я отдам тебе документы, которые помогут тебе достичь цели.
– И с какой вероятностью они мне помогут?
– Со стопроцентной. Он натворил много дерьма, и эти бумажки подтверждение этому.
– Хорошо, буду через час.
– Жду.
Я уже думала сбросить, но спросила:
– Отец ничего не говорил о матери?
– Только попросил выбросить все её вещи перед его приездом, – с жалостью ответила Фелиция.
– Он хуже гниды.
– Ничего нового, собственно. Встретимся через час.
– До скорого.
Я еще долго не отнимала телефон от уха, стоя в оцепенение и раздумывая над словами Фелиции. Мне не стоило удивляться, ведь я всегда знала, кто мой отец. Но сейчас мне почему-то стало жутко обидно за свою мать. Она ушла рано из дома, забеременела в семнадцать, никогда не получала поддержки от отца. Я даже не помню, чтобы у неё были подруги. Даже сейчас, после её смерти, никто не позвонил и не узнал, как у меня дела и что произошло с моей матерью. Всем было наплевать на неё, как при жизни, так и после неё. Хотелось хотя бы устроить ей похороны, но отец попросил своих людей забрать её тело из морга на кремацию. Всё это выглядит таким паршивым, что меня начинает тошнить.