– Малышка, мы что-нибудь придумаем. Он сто процентов где-то что-то оставил. Этот урод пусть и умён, но не идеален. Нельзя проделывать все махинации и не оставить следов. Это нереально.
– Ну, значит он вот такой вот феномен. Абсолютно всё, понимаешь, скинуто на меня и мать. Может мне тоже сдохнуть? – в отчаянии кричу я и роняю голову на стол.
Рокот Диего и пинок в животе на мои слова заставляют меня улыбнуться. Мои мальчики.
– Только попробуй. Я вышибу врата в рай только для того, чтобы надрать твою хорошую задницу.
– Боюсь, что меня туда тоже никто не пустит, – хмыкаю я и смотрю на дверь. Стало так тихо в офисе, и я только сейчас это заметила. Смотрю на часы на стене, и сейчас только шесть. Рабочий день ещё час, тогда какого черта все как будто вымерли?
– Не говори глупости, может ты…
– Диего, – перебиваю его, медленно вставая со стула. Сердце начинает биться ещё громче, сотрясая грудную клетку. – У меня плохое предчувствие.
– Это неудивительно. Сейчас творится всякая хрень в нашей жизни, но я обещаю, что что-нибудь придумаю. Или… ты не об этом, да? Грейс? Что-то с нашим сыном?
– В офисе никого нет.
– И что? – недоуменно спрашивает он и чем-то шуршит. – А. Ты про то, что рабочий день ещё идёт? Тебе ли не без разницы, Грейс? Отпусти бедняг. Они заслужили это хотя бы тем, что работают на твоего отца.
Как никогда мне хочется его треснуть пару раз по голове. Наш сын не будет таким тормозом.
– Я не об этом. Можешь быть серьёзным сейчас, пожалуйста?
– В чём дело?
Я с трудом сглатываю, слыша стук каблуков по коридору. Отец.
Что ему здесь нужно?
– Я слышу шаги отца. Он почти рядом. Диего, слушай меня внимательно. Открой мой ноутбук. Быстрее.
– Что? Зачем? Я не буду читать твои переписки. Я не школьница.
– Делай, что я говорю. Открой ноутбук.
Шаги слышатся отчётливее.
– Открыл, и?
– У меня мало времени. Открой мою почту и распечатай все документы, присланные банком, – я быстро вытираю слёзы. – Будь готов использовать их против меня, если понадобится.
– Ты из ума выжила? Предлагаешь засадить мою будущую жену и мать моего ребёнка? – практически орёт Диего. Надеюсь, я слышу его не последний раз. Умоляю.
– Я больше не буду делать то, что говорит мне отец. Без меня он не сможет дальше ничего делать, потому что на меня оформлено всё. Вот зачем ему все эти годы нужна была именно я. Потому что я – его деньги. И если я буду за решёткой, он станет беспомощным. Хотя бы на какое-то время. А потом мы придумаем что-нибудь ещё.
– Самая бредовая идея из всех, что я слышал в своей жизни.
– Другого выхода нет, – ручка дёргается, и дверь резко распахивается. – Это условия нашей сделки, мистер Блэк. Всего хорошего. Надеюсь, что мы ещё сможем поговорить.
– Стой! Не смей сбрасывать! Фелиция прислала какие-то…
Я нажимаю отбой и кладу телефон на стол. Поднимаю глаза на отца, и от страха начинаю чувствовать дрожь по всему телу. Он зол. Он очень зол.
В застегнутом на все пуговицы пальто он выглядит как безумный Мориарти. Холодные глаза пронзают меня насквозь без лишних прикосновений. Его синеватые губы кривятся в улыбке, а лицо, изрезанное морщинами, искажается.
– Ну, здравствуй, дочь, – бархатный и обманчиво нежный голос отца разносится по всему офису, больно отдаваясь в сердце.
– Разве ты не должен был встретиться со мной дома? – нарочито спокойно спрашиваю его, хотя сама уже готова забраться на люстру.
Бесстрашной Грейс жутко страшится её собственного отца. Комично как никогда.
– Я не говорил о том, что встречу тебя там. Я лишь сказал: «до вечера». Ну, вот я и здесь. Или ты мне не рада?
– Совсем чуть-чуть.
Улыбка или её подобие соскальзывает с его лица. Он проходит дальше в кабинет и садится на стул напротив моего, но в футе. Нас разделяет только стол, за которым, как правило, происходит совещание.
– Как прошла неделя?
– А как она должна была пройти? Ничего нового. Дом, работа, дом.
– Дом, значит…
Лицо отца приобретает выражение Шанель Оберлин. Тот же стервозный взгляд и сморщенный нос. Если бы отец родился женщиной, то точно такой, как она.
– Я сказала что-то не то?
– Да нет, просто удивительно, как часто у тебя меняется понятие о слове дом. Вот мне и интересно, что ты сейчас подразумеваешь: дом, где ты живёшь с Арчером, своим мужем, или кровать, которую сотрясаешь с Диего. Подскажи, будь добра?
Всё во мне немеет. Системы органов покрываются тонкой коркой льда, отголоски биения сердца ещё слышатся. Но самое главное – это животный страх, завладевший мной и моим разумом. Он сковал нерушимые оковы вокруг рук и готов передать меня отцу, словно пленницу. Мне хочется упасть к его ногам, молить о пощаде и просить не трогать Диего. Клясться, что я вернусь к Арчеру, буду хорошей женой и дочерью, но вместо этого я холодно спрашиваю: