Признание Диего вывело меня из строя, и я начала плакать сильнее, но теперь прижимаясь губами к его губам. Целомудренный поцелуй говорил о безмерной близости между нами, любви и понимании.
– Как ты мог подумать, что не помогаешь мне? Как мог не заметить? Без тебя я просто разваливалась, а твой приезд помог мне идти дальше. Ты был рядом, поддерживал, давал советы. Без тебя я бы не справилась со всем этим. Почему ты не понимаешь этого, Диего? – оторвавшись от его губ, прошептала я.
Диего улыбнулся и большими пальцами вытер мои мокрые щёки.
– Я люблю тебя, Грейс. Больше жизни, больше всего на свете. Ты – моя привязанность, влечение, слабость, мания. Я даже не могу представить сейчас себя без тебя в своей жизни. Она бы была слишком скучной, простой и неинтересной. Она была бы не полной красок, которые даришь мне ты, один твой взгляд.
– Умеешь ты иногда говорить такие прелести, – я всхлипнула и улыбнулась сквозь слёзы. Диего ответил мне полуулыбкой и притянул для ещё одного поцелуя. На этот раз не целомудренного. Далеко не целомудренного.
Глава 19
Пока Диего протягивал деньги водителю такси, я уже открыла дверь и начала вылезать из машины, потому что духота салона всю поездку вызывала у меня тошноту, которою я не ощущала ни разу за все пять месяцев беременности. Я, конечно же, попросила открыть окно, но одновременно со мной Диего сказал:
– Нет.
Водитель, с зависшим пальцем над кнопкой управления, негодующе посмотрел на нас поочерёдно в зеркале.
Я нахмурилась и повернула голову в сторону Диего. Меня вот-вот вырвет, и я отчетливо это ощущаю.
– Диего, мне плохо. Я хочу пустить свежего воздуха.
Он даже не посмотрел на меня.
– Нет. Осталось немного, потерпи.
– Но меня тошнит сейчас.
Казалось, что Диего даже не заметил скрип моих зубов.
– Грейс, на улице холодно и вот-вот начнётся ливень. И ты оделась легко. Тебе легко простыть, но в твоём положении это недопустимо. Так что будь добра – потерпи. Если тебе слишком плохо, то вот, – он всё так же, не смотря на меня, залез в карман кожаной куртки, вынул её и протянул мне ладонь с мятной конфетой.
Я нервно усмехнулась. Он шутит, – решила я.
Но он не шутил. Диего скосил глаза на меня и указал на конфету.
– Будешь?
– Да ты издеваешься, Фуэнтес, – я честно пыталась держать себя в руках, но мне становилось все хуже.
– Успокойся. Тебе нельзя нервн…
Мне нельзя нервничать? Да я, блять, тебе сейчас покажу, что значит на самом деле нервничать.
– Остановите гребаную машину! БЫСТРЕЕ. Иначе я вам весь салон заблюю, слышал? – во все горло заорала я.
Таксист нервно вырулил к обочине под злые сигналы проезжих машин.
Не глядя на Диего, я выскакиваю из машины, даже не пытаясь слушать, как он ворчливо бубнит свои тупые нотации.
Достал. Просто достал.
Почти врезаюсь в проходящего мимо парня, но он вовремя отшатывается. Он что-то кричит мне вслед про то, что по мне скучает больница для психически нездоровых людей, но я его игнорирую. Даже не показываю средний палец. Просто ничего. Широким шагом иду к стене какого-то дома и примыкаю к ней. Холодный бетон под ладонью остужает мой разум, и я медленно сажусь на ступеньки, потому что ноги окончательно перестают держать меня. Ветер начинает трепать волосы всё сильнее, но я не чувствую этого холода. Не чувствую вообще ничего.
Тошнота начала спадать, когда рядом со мной показались ноги Диего. Я подняла глаза на него.
Он стоял со скрещенными под грудью руками, в его излюбленной позе, смотрел на меня снисходительным взглядом сверху-вниз. Я бы разозлись, видя то, как он смотрит, будто я какой-то противный ребёнок, но сил не осталось даже на это. Диего покачал головой, снял куртку и накинул её мне на плечи.
Меня всё так задолбало. Почему я? Почему со мной?
– Эта истерика была ни к чему, – послышался его голос будто издалека. Вроде такой знакомый, родной, но в то же время мне хочется закрыть уши и не слышать его больше никогда.
Видимо, я молчала слишком долго, ибо следующая его реплика была сказана взволнованно:
– Ты в порядке?
Я горько усмехаюсь.
– В порядке ли я? Ты серьёзно? Я говорила тебе, что меня тошнит, но ты не позволил открыть это дурацкое окно!
– Я уже объяснил тебе ещё тогда, в машине. На улице холодно и сильный ветер.