Когда судья и несколько людей удалились для обсуждения, хотя по ним было видно – исход уже ясен для каждого, я поймала взгляд отца.
Холодные глаза казались незнакомыми, в них не было прежней жестокости, агрессии. Он словно не верил, что этот день настал и что тот, кто его переиграл, – я. Вильям Мелтон всматривался в моё лицо ещё несколько минут, а я ни разу не отвела глаза. Пусть знает, что я его не боюсь. Отец хмыкнул, когда я распрямила спину и вызовом стала смотреть на него в ответ, вздёрнув бровь и почти крича:
– Ну и что скажешь теперь, сукин ты сын? Я все ещё слабая Грейси?
Пока продолжались наши гляделки, судья уже занял своё место в зале и огласил вердикт:
– Вильям Мелтон осуждается по статье об избиение беременной женщины, покушении на жизнь… – дальше был длинный список всех делишек отца. Судья монотонно перечислял, за что сядет мой отец, а тот в свою очередь даже не обращал на него внимание. Он все ещё смотрел на меня, а я на него. – Вы приговариваетесь к пожизненному лишению свободы и заключению в одиночной камере. Уведите его.
И только после этих слов я наконец смогла вздохнуть.
Вильям покорно позволил заключить его в наручники и увести из зала суда. Все это время я неотрывно следила за ним, ожидая подвоха, но его не было.
– Он не мог… он бы никогда не позволил засадить себя. Это ещё не конец, я уверена! – истерически шепчу я, оседая на пол.
Сзади меня подхватили тёплые большие руки и прижали к себе. Запах парфюма Диего успокоил меня, но лишь на долю секунды.
– Он смирился. У него все равно не получилось бы выйти сухим отсюда, он натворил слишком много дерьма и сам это понимал, – прижавшись к моему уху, прошептал Диего.
Я зажмурилась и выдохнула весь воздух в лёгких.
Это конец. Все закончилось. Теперь не будет ничего, что сможет вновь сломать мне жизнь. Теперь я буду счастлива.
Диего прижался губами к моему виску, затем что-то рявкнул собравшейся вокруг нас толпе и начал вести нас к выходу. Все это время я, подобно тряпичной кукле, позволяла тащить себя, все ещё пребывая в шоке.
Глава 21
Я снова тут, у порога дома своих бабушки и дедушки. Мой взгляд находит машину, в которой сидит Диего, и я мысленно умоляю его пойти со мной, но он очередной раз качает отрицательно головой. Ещё в самолёте он сказал:
– Это твоя семья, ты всегда найдёшь, что сказать.
Если бы он только знал, что в моей голове вакуум и лишь одно слово. Этот день по праву носит название «Прощёная среда», где я выступаю в роли того, кто должен найти подходящие слова. В отличие от бабушки и дедушки, которых я не обижала, на очереди стоят те, с кем я даже не попрощалась. И эта встреча меня по-настоящему пугает. Я выбрала дом родителей мамы, потому что простое всегда выбираю сразу. Мне необходимо время, чтобы настроиться.
– Давай, Грейс, – прошу себя.
У меня получается, я даже поднимаю руку, чтобы постучать, но не успеваю попасть по двери. Мой кулак лишь рассеивает воздух, потому что она открывается.
– Я ушёл, – сообщает голос дедушки, который завернул голову в сторону протянутого коридора.
Едва сдерживаю себя, чтобы горестно не рассмеяться и не сказать, что пришла я.
Мужчина поворачивается и застывает. Его лицо вытягивается от удивления, моё же остаётся напуганным. Он несколько секунд моргает и снимает очки, чтобы вновь их надеть. У меня же нет такой возможности. Я больше не могу держаться. Слёзы обрушиваются на глаза, а я обрушиваюсь на дедушку, в объятиях которого пытаюсь найти поддержку. Сжимаю его так крепко, насколько могу. Только спустя полминуты чувствую, как макушку поглаживает его ладонь.
– Грейс, – вздыхает он. – Ты такая же сумасшедшая, как твоя мать.
– Этан, ты решил опоздать? – доносится голос бабушки, как и спешные шаги. Но они резко затихают.
Сжав пиджак дедушки, я поворачиваю голову в её сторону. Женщина словно увидела приведение, хотя, так и есть. Мой внешний вид явно желает лучшего. Ни капли косметики, которая могла бы спрятать все муки и бледность моего лица. Вообще-то, Диего пытался. Он нанёс мне румяна на щёки, пытался совладать с моими непокорными волосами, которые перестали слушать кого-либо, даже попытался накрасить глаза, чтобы придать им выразительности и живости, но ничего не вышло. Мы лишь посмеялись над его попыткой сделать из меня что-то наподобие человека, и смыли тот кошмар. Слава Богу, что у нас не дочь, боюсь представить её прически «от отца».