– Взрослый человек, а лжёшь как мелкий поганец, – прошипел Майкл, перегнувшись через стол и расставив ладони.
Вильям усмехнулся.
– Если это то, за чем ты пришёл – позлорадствовать, то можешь проваливать. Сегодня у меня есть планы получше.
– Поесть эту клейкую кашку, дать другим заключённым пару раз ударить себя в лицо, а затем лечь спать на жёстком матрасе? Это твои планы? – негодующе и как-то обижено крикнул Майкл.
И даже на этот раз Вильям смолчал, хотя обычно отличался агрессивным характером. Повысить на него голос значило вырыть себе могилу. Но не сейчас. Тот Вильям Мелтон, кажется, канул в лету.
– Ты – сукин сын, слышишь меня? Ублюдок, – Майкл уже не мог держать себя в руках от напирающей ярости. Он пришёл сюда с целью показать Мелтону насколько тот облажался, но он даже в ус не дует. Ему всё равно. И этот факт выводил Майкла из себя ещё больше. Он выиграл. Он выиграл практически непобедимого Вильяма Мелтона, который из года в год их дружбы, начинающейся с самого университета, получал всё, что хотел себе сам Майкл. Он всегда был лучше, но добивался этого мерзкими путями, и ведь ничего ему за это не было. А Майкл, который проходил тернистый труд, получал всего на всего – ничего.
Несправедливость, – выл Майкл и обещал себе, что однажды он покажет ему кто здесь король.
Вильям повернулся и лениво скользнул взглядом по краснеющему лицу Майкла:
– Это всё?
– Ненавижу! Ненавижу тебя! – зарычал Майкл. Он потянулся к Вильяму и схватил его обеими руками за шею. – Умри. Умри, гнида. Такие как ты не должны существовать.
Он все кричал и кричал. Кричал все то, что накопилось за долгие годы их «дружбы». Из-за криков охрана быстро вбежала в камеру и оттащила Майкла от задыхающегося Вильяма. Но даже тогда первый не успокоился, а второй всё так же молчал.
– Вы же говорили, что все будет тихо спокойно, – проворчал один из охранников Майклу. – Если главный узнает, что нам заплатили за личную встречу с ним, то нас накажут.
Тот отмахнулся.
– Насрать. Я убью его.
Мелтон хрипло рассмеялся, схватившись за шею. Тогда Майкл рванул в его сторону, но охранники быстро скрутили его и повели к выходу, но перед этим он успел выкрикнуть:
– Ты будешь гнить в тюрьме, жалкий мудак, пока я получаю всё внимания, все деньги, абсолютно всё, – но увидев, что слова не возымели желанного эффекта, он выплюнул: – Какого это осознавать, что я буду вести твою дочь к алтарю сегодня?
Вильям замолк. Он поднял покрасневшие глаза на Майкла.
Тот выдохнул и расхохотался. Наконец-то он пробил его броню.
– К алтарю? – тихо повторил Вильям, все ещё не веря.
Он наивно полагал, что Грейс всё-таки не разведётся с Арчером. Ведь он помнил любовь, которую видел в её глазах, смотрящих на этого мальчишку. Именно по этой причине он снизошёл и позволил им пожениться. Но сам сказал дочери, что это стратегический ход ради блага компании. Все было далеко не так. Да и какой толк от сотрудничества с компанией родителей Арчера, если они перешли в ресторанный бизнес, а это было не интересно Вильяму. По крайней мере, не настолько, чтобы выдавать дочь за их сына.
– Плохо слышишь, Мелтон? Твоя дочь сегодня станет женой этого Диего, а я буду играть роль отца на свадьбы. Может, даже понянчу их детишек. Ты же знаешь, что ей осталось немного до предполагаемой даты родов. Так вот Грейс даже предложила назвать мальчика в честь меня. Ну и я, естественно, не мог отказаться.
Вильям поднялся и в ярости пнул стул в сторону Майкла.
– Лжец! Ты лжёшь. Лжёшь! Надо было стрелять раньше, тогда я бы успел и тебя прикончить.
Охранники переглянулись. Кого же держать: дикого заключённого или не менее дикого гостя? Один из них подбежал к Вильяму и ударил того в живот, отчего он упал на пол и начал кашлять кровью. Другой же быстро вывел хохочущего Майкла.
Так и закончилась легендарная дружба, длившаяся годы, пропитанные болью, желчью и желанием стать лучше другого.
***
Находясь в коконе смешанных ощущений, Мария покрутилась перед зеркалом повторно, чтобы наверняка знать, нет ли где складок на платье, не задралось ли оно, всё ли хорошо смотрится. Встав боком к зеркалу и повернув голову так, чтобы видеть спину, она дернула плечом, чтобы пряди волос плавно спали на спину. Темно-каштановые волосы – её новый цвет, который она сделала в очередной период маниакальной стадии, в последний раз, когда она ещё ощущала этот «полёт эмоций», необузданность диких мыслей, – прекрасно сочетались с темно-зелёным, с оттенком изумрудного, платьем, которое она решила надеть на свадьбу.
Изначально ей до безумия хотелось тоже быть в белом, чём-то элегантном, но, когда рассудок встал в позу злой мамы, Мария осознала, как это неудачно будет смотреться. Блистать на свадьбе должна лишь невеста, – такой тактики поддерживалась Мария, но все же вертелась перед зеркалом битый час, сходила на укладку, маникюр и прочие прелести жизни далее по списку. Хотелось выглядеть хорошо, но не для гостей. Нет, вовсе не для них.