Впервые ей хотелось выглядеть блистательно лишь ради одного человека.
Даниэль же в это время стоял за стеной с телефоном у уха и пытался успокоить взвинченную маму. Признаться честно, парень удивился, когда Диего пригласил и родителей Даниэля на свою свадьбу. Это было приятной новостью и необязательным, уже давно ненужным, подтверждением сути их дружбы. Они были уже как семья.
– А я тебе говорю: мы опоздаем на свадьбу и все из-за твоего отца, – ворчала мама в трубку, чем-то шурша. Скорее запаковывала подарок для будущих молодожёнов.
Даниэль закатил глаза и сел на кровать, не боясь помять брюки.
– Мам, прекрати себя накручивать. Мы ещё даже не вышли, так что не расстраивайся и не думай ни о чём таком. Все придём вовремя. И не кричи ты так на папу, ты же знаешь, как он обожает свадьбы. Пусть собирается сколько угодно, без него точно не начнут.
– Он, конечно, обожает свадьбы… но когда нам ждать вашу? Мы очень любим Диего, но хотелось бы…
– Не надо, – резко перебил Даниэль, ставший мягким голос матери.
– Ну как не надо!?
– Мама, – тихо зарычал Даниэль.
Видимо слишком громко, раз дверь в спальню приоткрылась и в щелочке появилась голова Марии.
Даниэль повернул голову в её сторону и замер.
Она была сногсшибательная. Её оливковая кожа блестела под светом люстры, брови с изящным изгибом чем-то уложены, губы ярко накрашены красной матовой помадой. Тело облечено в длинное обтягивающее платье с провокационным декольте. Мягкая кожа так и притягивала вдохнуть ванильный запах, погладить, даже ущипнуть. А эти пухлые губы…
Мысли Даниэля прервал скромный вопрос матери:
– Не кричи на мать. Лучше скажи дату празднования. Ты уже не молод, пора бы и жениться. А если Мари против, так давай я с её мамой поговорю, замечательная женщина. Обещаю, она будет твоей! Только скажи – сразу.
– Мама… – страдальчески застонал Даниэль и сбросил вызов. Да, за это получит подзатыльник, но уже лучше это, чем слушать её бред.
Мария, увидев, что теперь можно зайти, грациозно прошла в комнату.
Бесконечные чертовы ноги, – взвыл внутренний голос Даниэля. Он уже представлял, как он посадит её на стол, эти ноги обвивают его торс, а он глубоко входит в неё с каждым жестким толчком, пока красные ногти Марии царапают его шею. Он будет гладить правой рукой её гладкое бедро, а левой придерживать за упругую маленькую попку, чтобы прижимать её к себе ещё ближе. Он укусит её за шею, оставив свой след, и признается в самых сильных чувствах.
– Даниэль? – переспросила Мария, смущённая его пристальным взглядам. От неловкого положения она сцепила ладони в замок, отчего сильнее прижала плечами груди друг к другу.
Мать твою, – уже вне себя умолял Даниэль.
– Да? – с дрогнувшей улыбкой и пересохшим горлом спросил он.
– Я слышала, ты кричал. Всё в порядке?
– А.. да, все отлично. Не переживай. Просто мама, ты же знаешь её, – он пожал плечами. Ему казалось, что он стоит как вкопанный и тупо пялится на неё, поэтому дабы разрядить обстановку, Даниэль делал какие-то хаотичные движение.
Мария отвела глаза и тихо спросила:
– Я тут подумала, может нам всё-таки поехать вместе, ну, как друзья?
– Не думаю, что это будет хорошей идеей.
Плечи девушки поникли, руки опустились по швам, да и сама она перестала светиться.
Мария хотела спросить что-то ещё, но Даниэль демонстративно посмотрел на часы и сказал:
– Встретимся там, а то время уже поджимает.
– Но сейчас ведь только два?
– Я заеду за родителями.
С этими словами парень вышел из комнаты, а затем захлопнулась входная дверь.
Мария зажмурилась.
Почему? – вздыхала она.
Всё началось, когда Диего уехал за Грейс. Ремиссий у Марии практически не было, и почти все время депрессия сменялась гипоманией, причем, чем сильнее эпизод гипомании, тем хуже депрессия. Один из дней, когда её рассудок дал сбой, Мария не помнит абсолютно, словно тот отрезок не жизни просто взяли и вырезали, но вот что она помнит отчетливо, как Даниэль забирал её откуда-то. Он снова ворчал, она снова психовала. И в больную голову девушки прокралась сумасшедшая идея: позволить Даниэлю воспользоваться собой. Она видела в этом выход. Вдруг он от меня отстанет, получив то, что желал, – решила Мария.