Мда… Эдак и Алу получит прозвище «Святой». Он-то крещённый ещё в Пердуновке, а крестное имя у него… Факеншит! - Андрей. Круто сошлось. Боголюбский будет рад.
Снова застолье, снова развлекуха: борьба на поясах, соревнования по стрельбе, скачки. Хотели охоту, но такое собрание всю дичь в округе распугало.
Снова разговоры. Выслушай ханов и подханков. Внимательно, заботливо, уважительно. Одни просят хлеба, другие оружия. Почти все трофеи после Переяславльского боя, я передал Алу. Он смог прилично вооружить своих людей. «Железная тысяча». Если лук со стрелами у каждого степняка, то полный комплекс из клинка, кольчуги, шлема… Для вчерашнего сына нищего пастуха - награда невообразимая, прежде только помечтать. А пришёл к Алу и вот оно.
Другая сторона - оценивающий взгляд любого хана:
- У меня в орде так вооружённых, считая всех куренных и кошевых с их подручными - и тысячи не наберётся. А у него только нукеров - тысяча.
Вид сотни воинов в довольно однообразном и комплектном вооружении вызывает зависть. «Я тоже хочу».
- Получишь. Возьмёшь с бою. Там, у мадьяр, много.
Три дня празднеств. Гости разъезжаются. Обнимаются, клянутся. Кто из них сдержит слово? Маршруты и сроки согласованы, но будет бардак. Обычный. Только очень большой. Чтобы хоть как-то уменьшить неизбежную глупость, Алу рассылает с гостями своих… комиссаров? Офицеров связи? Представителей.
- Прощай, Айюмин.
- До свидания, Куджа. Не знаю где и когда, но, надеюсь, мы с тобой встретимся.
Куджа оказался прав, говоря «прощай»: мы не встретились, через несколько лет он погиб под Прагой.
Обнялись с Алу, с другими. Хорошо с вами, ребята, но надо и дела делать. «Чёрный дрозд» посвистел, погудел, пошёл вверх по реке, выпуская клубы дыма в воздух, цепочки вихрей в воду.
Через день аккуратно разошлись со встречным караваном: два корпуса «шилоховостов» без мачт и рулей, две расшивы с этими мачтами и прочими корабельными принадлежностями, с мастеровыми и инструментом. Раз «Ивановский канал» работает - надо использовать. Конечная точка - Азов.
В 1168 г. Мануил Комнин выдал венецианцам привилегии на проживание и торговлю в этом городе. Отсюда (в РИ) через столетие отправится в своё знаменитое путешествие Марко Поло. В АИ Черноморский деспот настоятельно посоветовал итальянцам убраться из Северного Причерноморья. И убедительно показал, что иначе будет хуже.
Постройки остались, теперь там будет моя судоремонтная верфь. Мои тяжёлые парусники выходят в Чёрное море. Флотилию будем наращивать. А это многое меняет в регионе.
Ты никогда не видела, как орда выходит к большой реке?
Летний день. Жарко. Полчаса без рубахи на солнышке и вздувается волдырь ожога на коже. Всё замерло. Только звенят кузнечики. Однотонно и очень нудно. Люди - как вареные. Забиваются в тень, под навесы, к постройкам. Молчат, дышат, дремлют.
***
При присоединении Крыма один из екатерининских вельмож, критикуя Потёмкина, писал:
- Зачем нам тот край?! Там же из-за жары жить нельзя!
***
Да, без привычки тяжело. Тепловые удары, солнечные удары, обезвоживание. Если не делать явных ошибок, дня в три привыкаешь.
Но какой кайф подставить себя южному солнцу! Переворачиваться, двигаться, закрываться… и купаться в жгучем жаре. Ощутить через неделю, что у тебя, оказывается, внутри было место холода. И вот оно согрелось. А потом, уже у Полярного круга, чувствовать неделями, что там, внутри, греет твой маленький кусочек солнца.
Кто-то из более опытных тычет в восточную часть горизонта:
- Орда идёт.
Ничего не видно. Марево. Жара. Звон цикад. Только присмотревшись замечаешь, что часть неба на востоке не такое голубое, как рядом. Чуть белесее. Через час понимаешь, что это белесое пятно разрастается. И вширь, и вверх. Пыль. Стада выбивают пыль, и она стоит в воздухе. На километр вверх, на десятки километров вширь.
Вглядываешься до боли, до рези в глазах.
- Там, вроде, что-то мелькает сверху.
- Стервятники.
В большой кочёвке всегда много падали. Ослабевших животных дорезают сами пастухи. Но всех не съесть, а холодильников нет.
В небе кружат орлы и ястребы, коршуны и вороны, следом бегут волки и лисы. Поживы всем хватит.