«Они приводили в церкви попеременно мужчин и женщин и после позорного их употребления там же их и убивали. После того, как нестерпимое зловоние стало исходить из тел мертвецов, оставив всё, они ушли оттуда…».
Половцы вели себя чуть более… цивилизованно.
***
Ростислав Берладник повёл речных разбойников вверх по Дунаю, мадьяр в приречных городках захватывали и продавали в рабство в Византию.
Прежде Гарнати восхищался богатством мадьярских рынков, а особенно рынков рабов во время набегов. Основная масса рабов того времени - сербы и болгары из владений басилевса. Теперь трафик пошёл в обратную сторону: рабами на рынках Византии стали мадьяры.
Алу знал о моём отрицательном отношении к рабству. Был с ним согласен, помнил ряд эпизодов в Степи, когда я предлагал не выкуп, но смерть рабовладельцу. Получая от меня трофейное оружие по цене лома, он повелел отправлять мадьяр ко мне. По моей цене: две ногаты за ходячую голову. А всех, кто пытался продать полон «на сторону» рассматривал как воришек, таскающих мясо из общего котла.
Уже в сентябре по Дунаю пошли барки с полоном. В гирле Дуная их перегружали на более крупные корабли и отвозили в устья русских рек. Прежде всего в Олешье. Откуда они отправлялись на стройку Канавы. Ещё одна «дорога слёз».
Венгры бежали в Германию, Италию, Кастилию, Святую Землю.
Их было много больше, чем ляхов: из Польши бежали магнаты, гербовая шляхта, их слуги.
Кыпчаки пришли в Паннонию не на год, как получилось у Батыя, а «жить навсегда». Степнякам нужны пастбища, и они вырубали сады и виноградники, выжигали посевы и города. В эмиграцию кинулись все сословия, не только аристократия. Из 6 млн. жителей королевства половина оказалась под властью соседних правителей или созданных новых владений. Треть оставшегося населения погибла, бежала или была угнана в полон.
Ничего нового. В смысле утраты территорий и населения: примерно таковы были потери Венгрии по Трианонскому миру. По результатам ПМВ более всего потеряла Венгрия, более всего приобрела Румыния. Румынии пока нет и не надо.
Подобно ляхам-крестоносцам на Балтике, некоторые мадьяры вошли в состав вспомогательных отрядов, а позже в состав «Русского легиона». Именно в это время он начал формироваться на побережье Азовского моря.
Милонега? - Она стала банькой. Или правильнее жупанессой? Ишпаниньей? Её выдали замуж за ишпана, который сумел перейти на сторону Алу. Ну она там и дала! Не в том смысле «дала», как иные подумали. Оказалось, что она примерная супруга, тверда в вере и преисполнена благочестия. Все местные быстро усвоили, что нарушение канонов - вредно для здоровья.
Конечно, меня очень волновали дела Алу. Благодаря радиосвязи мы могли организовать оперативное взаимодействие между Польшей, Саксонией, Венгрией, Византией. И моей Не-Русью, конечно.
Толкнув «Западный поход», устранив некоторые мелкие препятствия, поддерживая Алу советом и ресурсами, по мере возможности, я, однако, вернувшись во Всеволжск полностью погрузился в наши местные проблемы. Ибо их было… выше головы.
«Вот о себе задумал он высоко…
Охота странствовать напала на него.
Ах! если любит кто кого,
Зачем ума искать и ездить так далёко?».
Кому как, а мне «ума поискать» не вредно.
От скуки у меня Родина есть. Там только отгребай, относи да оттаскивай. О чём дальше.
Конец сто шестидесятой части
copyright v.beryk 2012-2025