- Мудро, мудро. Но чтобы взять Киев нужно взять Переяславль. Это крепкая крепость. Там много добрых воинов. А брать крепости кыпчаки не умеют.
Я не прав - умеют. За последнее столетие половцы взяли на Руси, в Византии, в Венгрии десятки городков. Либо изгоном, как делают обычно русские князья, либо огнём. Засыпая укрепление зажигательными стрелами с горящей паклей. Но Киев… великовата крепостица. Да ещё и каменная. А требушетов, как будет у Батыя, у них нет.
Десятилетие назад, они, идучи с черниговским Изей Давайдовичем, так запалили Киевский Подол, что загнали Великого Князя Киевского Ростика на Гору. И тот, по совету своей дружины, вовсе ушёл из города, оставил Изе.
Победа? «Не в коня корм» - русская народная поговорка.
Не в княжеского коня. Изя потерял темп, Ростик успел собрать дружины. Раненный, сбитый с коня Изя попросил красного вина - гурман, факеншит! - и умер на поле боя.
А половецким коням всё гоже: Боняк ушёл с богатой добычей.
Тогда половцы шли на Киев с русскими. Сами? - Дед «моего» Боняка выжигал окрестности Киева, чуть-чуть не взял город с наскока… «Чуть-чуть» - не считается.
- В Киеве - умные люди. Они обманули князя Изяслава Андреевича, и он увёл своих воинов в Переяславль. Полтысячи гридней. В Киеве осталось мало воинов. Тогда «умные люди» восстали и убили государевых людей. И князя Глеба. А из Степи подошёл Кончак и другие ханы. Теперь князь Изя сидит в Переяславле. Как волк в ловчей яме. Выйти оттуда боится - нас слишком много. В поле мы его побьём. Но мы побьём его и в городе. Кончак привёз к Переяславлю огромные луки, каждый из которых натягивает полста взрослых мужчин. И «греческий огонь», который горит в воде и в земле.
Изяслав Андреевич, которого я про себя называю Искандером, лопухнулся. Разведка доложила о движении половцев в Степи к границам русских земель. Это - его забота. Он и выдвинулся на рубеж. А вот о подготовке заговора, мятежа… Это внутренняя безопасность, забота Глеба Перепёлки, младшего брата Боголюбского, князя Киевского. Глеб - «проспал». Теперь даже и спросить не с кого. Только «вечная память».
Моя нулевая реакция на такие страсти раздражает хана.
- Ты не веришь? Моим словам?
- Верю, хан. Хуже - знаю. И про это оружие, и про грузин и греков, которые его обслуживают.
«Верю» - хорошо. А вот «знаю»… что этот сопляк может знать?! Всё, что ему нужно знать - я ему сам скажу!
- Тогда ты должен понимать. Оружие греков причинит многие ущербы твоему князю Изе. Его воины будут изнемогать от камней и огня, от голода. Ибо город невелик, и припасов для большого войска на долгое время там нет. Они выйдут из города и сдадутся.
***
« - Сидите, сидите! - Сказал старенький профессор, забегая в женский туалет».
Забавно видеть, как матёрый степняк, у которого на личном счету только в бою собственноручно убитых ворогов с десяток, в походной экипировке, с кольчугой под халатом, с саблей на боку, старательно отрабатывает образ «старенького добренького профессора». Ласково и терпеливо объясняет тупому сопляку очевидные вещи. Исключительно из благовоспитанности.
Мы не в женском туалете, а в Великой Степи. Да и я, признаюсь, вовсе не девочка.
***
Как-то тяжело, трудно идёт беседа. Я, со слов Алу, был почему-то уверен в доброжелательности Боняка. Он же умный! Я - тоже. Мы же можем по-дружески разговаривать. Оказывается, он - хан.
Во блин! А я, типа, не знал!
Старый мудрый хан. Который не любит, презирает землеедов. Всех. Который всех, кто младше, априорно считает неразумными детьми.
***
«- Фима, иди играть на скрипке!
- Деда, ты меня сегодня уже бил...».
Я не умею играть на скрипке. И побить меня, деда Боня, таки вряд ли.
«Я не знаю формулу успеха, зато я знаю формулу провала - это попытка понравиться всем» - Хемингуэй.
Не надо пытаться понравится ему - не удастся. Надо чтобы он слушал. А дальше… «сама пойдёт, подёрнем да ухнем».
***
Поссориться, расплеваться с ним из-за его предрассудков нельзя. Не только из-за печалей Алу. Из-за грядущей неизбежной гибели десятков тысяч русских людей. Воинов и жителей Переяславля, Киева, десятка городков вокруг. Чтобы я не думал о киевлянах после их мятежа - они нужны мне живыми. «Добрые» - для укрепления «Святой Руси». «Худые» - для «копания арыков». А главное: их бабы и дети. Которые и составят основную массу покойников при успехе нашествия, которые нужны мне, чтобы вырастить из них «моих людей».
«Честь государя - в многолюдстве его народа».
Они не знают, что они - «мой народ». Но я так решил. «Бесчестья» себе - не хочу.
Боняк - враг. Но - умный. Воспользоваться этим свойством? Давай-ка подумаем вместе?