– Я хотела бы пригласить вас отметить с нами.
– С нами? – удивлённо подняв брови, переспрашивает дедушка.
– Да, с Диего и его семьёй. Мне бы хотелось… встретить этот праздник в кругу близких, в ресторане.
Дедушка, словно с облегчением выдыхает и поднимает уголки губ, взглянув на бабушку.
– Думаешь, это хорошее предложение, дорогая?
– Определённо да, – улыбаясь, кивает она, после чего две пары глаз обращаются ко мне.
– Я тоже так думаю.
Звон в ушах изначально не даёт мне услышать ответ, но сфокусировавшись и сосредоточившись до меня, наконец-то, доходит их ответ. Я уже было хочу взвизгнуть и броситься к ним на шеи, но останавливаю свой порыв, хотя широкую наисчастливейшую улыбку – скрыть не могу.
Ещё пару минут мы обсуждаем все мелочи: когда, во сколько и прочая дрянь, которую спрашивал без остановки Этан. Обнявшись с обоими, я иду к машине. В моём сердце что-то ёкает, вспоминая тот взгляд Диего, которым он смотрел на меня из-за глупой шутки. Может, она была ему и не по вкусу, но зачем реагировать так остро?
Диего стоит облокотившись на машину, потягивая сигарету. Его глаза устремлены куда-то вдаль, отстраняя его от мира сего.
В моей голове происходит масштабный бунт:
Мы не можем подойти к нему, он может снова надрать нам задницу! Мы же девочки, мы хрупкие создания.
Не утрируй, он не надирал нам зад, он всего лишь сильно сжал руку – сохранял наше тепло.
Ну конечно, тогда любое насилие тоже можно оправдать таким способом. Ой, что вы, он не ударил меня виском о тумбу, он всего лишь протер моей башкой угол. Так что ли?
Третье «я», более рассудительное, тут же вмешивается:
Вспомните нас и наше поведение. Мы тоже далеки от идеала, так может, стоит прекратить быть лицемерами, требуя от него того, что не делаем сами? Этот парень отлично трахает нас, готовит, танцует и поёт. Ему простительно всё.
Голоса сливаются воедино, и я взвизгиваю, подскакивая на месте.
Диего резко поворачивается в мою сторону.
– Ты уже всё?
– Да, они согласны.
Он коротко кивает, тушит окурок, и мы запрыгиваем в машину.
В абсолютном молчании Диего довозит меня до торгового центра, где уже стоят Оли, Мари, Сам и Полли. И тут до меня доходит элементарная истина: я приехала с Диего. С Диего, блять.
Я начинаю хватать ртом воздух, не переставая энергично моргать. Паника нарастает все больше и больше с каждой секундой, когда я начинаю осознавать всё, что ждёт меня, если я сейчас выйду из этой машины.
– Грейс? – Диего держит мой подборок, поворачивая мою голову, уткнувшуюся в окно, в свою сторону, – что случилось?
– Там Полли, Сам и Оли. Если они узнают… я не знаю, что будет. Но точно ничего хорошего.
– Думаешь, они ещё не знают?
Я кусаю нижнюю губу до привкуса крови.
– Не знаю, в том то и дело. Тем более, откуда им знать?
– Прекрати забивать голову этим. Какая разница, что они думают?
Он начинает злиться, когда я молчу больше, чем положено.
– Ты тренер, а я студентка.
– И что? Мне плевать на это, а тебе? Если эти мелкие засранцы решат что-то растрепать твоему деду, то я буду только рад свалить отсюда.
Теперь моя очередь злиться.
– А меня ты оставишь здесь, ну все с тобой впрочем, ясно. Отличный Новый год, чёрт возьми!
– Успокойся, ты не дала мне договорить. Конечно, я бы взял тебя с собой. Мы бы уехали куда-нибудь в Испанию и наслаждались жизнью, а не этим всем.
Мысль о том, что мы уедем куда-то далеко от Америки и Англии только вдвоём, греет мне душу и сердце. Мы – самая сумасшедшая парочка из всех, что видел этот свет. И провести с ним остаток своей жизни – это даже больше того, о чем я могла мечтать.
– Вижу тебе уже легче, – самодовольно усмехается Диего и целует меня в щёку, – а теперь иди, развлекайся. Напишешь мне, когда нужно будет забирать тебя, идёт?
– Идёт, – я целую его в ответ, подольше задерживаясь губами на его щеке.
Я вылезаю из машины с такой широчайшей улыбкой, что Полли роняет донатс на асфальт. Она смотрит мне за спину, и я не сомневаюсь, она видит Диего. Его видит не только она: Мария делает вид, что ковыряется в зубе, будто она здесь совсем не причём, скрывая глупую улыбку; с губ Оливера вылетает его фирменное «Да ну нахрен», он пихает Саманту в бок, но та так же, как и Мария, делает вид, что понятия не имеет, что вообще происходит.
Диего сигналит мне, и я оборачиваюсь, чтобы помахать. Когда его машина скрывается из виду, я оборачиваюсь к друзьям. Они стоят в прежних позах.
– Я умер и попал в ад? – Оливер треплет себя за длинную роскошную шевелюру на голове, пытаясь вникнуть в ситуацию.