-- Дальше Институт США и Канады. Что вы там делали?
-- Изучал страны, вынесенные в название института, как-то три месяца провел в Вашингтоне на стажировке. Сочинял всякие бумаги, например о том, как в Америке относятся к исламу. Писал книжки. Одна была про ядерное сдерживание, другая -- про общественное мнение. И мне за них сейчас не стыдно: там все правда.
-- Когда и при каких обстоятельствах вы вступили в ряды КПСС?
-- А как подоспела разнарядка в институт, так и вступил. Это была данность, часть неизбежности. Родители мои были консерваторы, сам я был далек от диссидентства.
-- Про вас говорят, что вы чуть ли не образцовый русский интеллигент!
-- Нет, я ни в коем случае не интеллигент. Не люблю я интеллигентов. Гершензон замечательно написал: "Сонмище больных, изолированных в своей стране -- вот что такое русская интеллигенция". Я с колоссальным удовольствием это цитирую.
К тому же я не русский. По крови я украинец, а по самоощущению космополит. Если бы я стал себе давать определение... Я мог бы к себе применить хорошее американское слово intellectual.
-- Вот видите, какая пропасть между вами и русской интеллигенцией! Это все у вас потому, что вы, как известно, не любите выпивать... А мы, русские интеллигенты, пьем. Что же вы забыли Веню Ерофеева? Что, дескать, русский интеллигент не может не пить, видя страдания народа.
-- Да, по-хорошему я должен был полжизни провести на кухне, пить чай, водку, курить и говорить о смысле жизни... Тогда б я был интеллигентом...
-- Да, очень может быть. Но вместо этого вы пошли служить в ЦК КПСС. А что вы детям объясняете про интеллигентность?
-- Я сделал все, чтоб своей старшей дочери (про младшую рано еще говорить) привить антиинтеллигентность. Я позаботился о том, чтоб она не читала книг. В этом я, может, даже перестарался.
Книги... У меня ушло пятнадцать лет на то, чтоб избавиться от того шлака, который я из них почерпнул! Без всякой бравады и эпатажа хочу сказать -- не надо читать книг. Массой всякой дряни и абсурда в себе я обязан книгам. Более извращенного представления о действительности, чем в книгах, невозможно найти. Россия
-- Для вас ведь это реально -- накопить денег, подготовить базу -- и поехать жить на Запад. Так?
-- Нет, мне страшно интересно именно здесь! Хотя, конечно, стоял передо мной этот искус -- уехать по контракту в американский университет. Но для меня статус и роль, которую я могу сыграть в своей стране, неизмеримо важнее. При том что я ведь тогда не знал, что смогу и здесь зарабатывать деньги! И потом, я человек с кризисным, военным сознанием, мне нужна атмосфера боевых действий. А если я буду приживалкой и человеком второго сорта, то утрачу самоуважение, у меня произойдет чахотка, рак, инсульт, и я умру.
На Западе скучно! Я это говорю без всякой рисовки. Мне интересней путешествовать по своей стране, чем по чужой. Но у меня от этих путешествий остается иногда жуткое впечатление, приходят тяжелые мысли о природе режима, который все довел до такого состояния.
Взять, к примеру, Сибирь. Люди живут в бараках, в хибарах, без зарплаты. А рядом -- Томск-7 или Красноярск-26. Там построены такие города в скале, против которых Московское метро, по объему работ, просто шутка, скромная поделка! В подземных городах чудеса, там заводы, склады ядерного топлива, хранилища отходов, великолепная техника...
Меня раздражают разговоры, что вот пришли нехорошие коммунисты и устроили революцию и тот режим. Как будто большевики были марсиане, прилетели на космических кораблях и изнасиловали бедную хорошую страну! На самом деле половина наших сограждан была готова посадить и содержать в лагерях другую половину -- или вовсе расстрелять. Сколько было истрачено и промотано за десятилетия! А из ямы выбраться до сих пор не можем.
Люди были готовы жертвовать всем ради сверхценностной идеи. Чтоб быть впереди планеты всей... Люди были также согласны жить в бараках и строить подземные города для войны, содержать невероятную империю от Анголы до Кубы... Им нравилось играть по тем правилам!
Система рухнула потому, что возникла вера -- если откажемся от всего этого, то будет изобилие. Призрак благосостояния поманил! Пообещали, что колбасы будет завались.
Хотя, с другой стороны, я поражаюсь -- как люди могли столько терпеть? Дао
-- Скажите, Игорь, вот вы известны своим увлечением даосизмом, Востоком. Я понимаю, бывают духовные искания и так далее. Можно вам задать вопрос, чтоб вы только не обижались?
-- Да конечно.
-- Так вот. Эта склонность состоятельных людей к восточным учениям -оттого, что люди не хотят ходить в ту же церковь, куда ходят их кухарка и шофер? И оттого, что миллионеры отстранены от христианской сверхзадачи, -ведь легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому в царство небесное?..
-- Да, действительно, женщина, которая для нас стряпает, ходит в церковь, а я не хожу. Моя жена и дочь туда ходят, а я нет. Но не думаю, что это претензия на избранность, на элитизм...
Что касается отношения к Православной Церкви... Я не доверяю ей. Она подчинилась государству и утратила моральный авторитет в обществе. И это одна из причин, которые привели Россию к катастрофе. Мне это отношение преодолеть трудно.
Точно так же, как мне трудно преодолеть крайне негативное отношение к династии Романовых. То, что произошло в восемнадцатом году, абсолютно чудовищно, за гранью человеческой морали -- я имею в виду расстрел царской семьи, -- но то, что династия совершенно бездарно, извините, просрала страну, -- для меня вещь совершенно очевидная. И для меня эта тема важная. Да, это может казаться вещью умозрительной, и тем не менее это так...
Я отношусь к этому вопросу слишком серьезно, чтобы просто креститься и встать на стезю всеобщего фидеизма. Знаете, ходить по праздникам на номенклатурное стояние в Храм Христа Спасителя и так далее... Я в такие игры не играю, чтоб "как все". Хватит мне былого членства в КПСС.
-- Ну хорошо, а есть ли, по-вашему, Бог?
-- Я не знаю.
-- Понятно... Но все-таки почему именно Восток для вас так важен?
-- Это совершенно случайно получилось. Несколько лет назад я отвратительно себя чувствовал, и врач меня пользовала китайской акупунктурой. Насколько я понимаю, философские темы ее никогда не волновали. И тем не менее после сеанса, после этих китайских иголок, я пришел домой, снял том антологии китайской же философии, открыл в произвольном месте и начал читать. Это чтение меня увлекло, а это для меня показатель: я давно ничего не могу читать, у меня развилась, видимо, алексия (в детстве и юности я прочитал такие горы книг, что к чтению испытываю некоторое отвращение). И если я открываю книгу и начинаю ее читать...
Но, поймите, в даосизме меня увлекает чисто философская сторона. Меня не интересуют никакие практики дао, которые смыкаются с буддизмом, -- все эти упражнения дыхательные и физические, медитации, поездки к святым местам и тому подобное.
Ну, Восток... Вообще надо сказать, что экзотизм восточных учений в России сильно преувеличивают -- мы все-таки живем в Азии! Или в Евразии, скажем так, но уж точно не в Европе. Для нас Восток, Азия -- это очень близко! Нет, в России это не такая безумная экзотика...
-- Игорь, вы, говорят, любите притчи и ими комментируете действительность. Расскажите свою самую любимую!
-- Только она очень длинная... (Рассказывает.) Любимая притча Игоря Малашенко о жизни
Жил-был каменотес, который зарабатывал себе на жизнь тем, что целый день откалывал огромные гранитные глыбы и придавал им какую-то форму. Однажды он шел мимо богатого дома, где как раз собирались гости, звучала музыка, пахло богатыми яствами. И он возмечтал -- хорошо было бы стать богатым купцом! На следующее утро он проснулся богатым купцом. Дом у него был полная чаша. Он богат, у него всегда гости, прихлебатели и так далее. В один прекрасный день на улице раздался крик: "Пади!" И все независимо от своего состояния, возраста, звания должны были пасть ниц, потому что по улице ехал важный государственный чиновник. Лежа ниц в пыли, наш купец возмечтал стать государственным сановником -- и стал им. Он ездил в собственном экипаже, перед ним все падали ниц, провинции содрогались и трепетали. При этом он сидел на неудобном деревянном сиденье, и, что самое главное, сверху его сжигало неумолимое солнце, которому были безразличны его объем власти, регалии и так далее. И он захотел стать солнцем. И он стал солнцем, которое сжигает все живое, власть которого необъятна, которому молятся, проклинают и так далее.