— Как? Вы по-прежнему здесь? — удивился он, неожиданно встретив Дину на улице. — Вы не уехали отсюда?
— Как видите.
— А как же сестры и братья?
— Сестры и братья разъехались.
— А мама осталась, — заметил он с улыбкой.
— Мама осталась… У детей должен быть дом, куда они всегда могут приехать.
— Но ведь до войны вы жили в другом месте. Почему вы не вернулись туда? Я забыл, откуда вы эвакуировались. Кажется, не то из Харькова, не то из Донецка.
— Из Донецка.
— А я за это время где только не побывал. Все ищу сокровища.
— И как? Находите?
— Под землей нахожу. А вот в жизни потерял.
— Что же вы потеряли в жизни?
— Это долго рассказывать. Если позволите, зайду к вам вечерком. Вы живете все там же?
— Да, восьмой дом справа. Помните, вы подсчитали однажды, сколько домов с правой стороны?
— Помню.
В доме, когда-то шумном, оживленном, сейчас было тихо, доносилось только мерное тиканье будильника на шкафу. Стол в комнате был накрыт той же скатертью, которую он видел в тот вечер, когда впервые пришел сюда. На стене, напротив шкафа, висела все та же фотография: семья Леновичей, с отцом и матерью посредине. В уголке фотографии была пометка: 1940 год. Но вокруг появились новые фотографии, которые братья и сестры прислали ей из тех мест, где ныне обитали. В этой комнате, где почти ничего не изменилось, могло показаться, что Дина и Михаил тоже не изменились. От долгого пребывания под южным солнцем у Михаила еще раньше заметно выгорели брови и ресницы, а суровые сибирские ветры обветрили лицо. У Дины лицо было все такое же смуглое и нежное, почти совсем не изменилась и ее стройная фигура.
— Где вы сейчас работаете? — спросил Михаил.
— В райисполкоме. Наш Васютинск ведь стал районным центром. Если вы здесь в командировке, то это я отмечу вам командировочное удостоверение.
— Жаль, что вы тогда меня не послушались и не пошли к нам. Помните, шеф был согласен взять вас в экспедицию. Теперь вы были бы геологом и…
— И?..
Какое-то время он молчал, потом сказал спокойно, как что-то уже давно известное:
— Я ведь любил тебя…
Дина ответила так же просто:
— Может быть, я тоже.
— Мы могли быть счастливы…
— А разве теперь вы не счастливы? У вас, наверно, есть семья, есть дети.
— Ты могла бы быть моей женой и матерью моих детей. Ничего лучшего для себя я не желал бы.
Эти слова она и хотела от него услышать, и минута, когда она их услышала, была для нее одной из самых счастливых в жизни. Но все равно она не жалела, что осталась тогда в поселке.
— Вы же сами говорите… я была матерью для детей. Помните?
— Как не помнить. Старший парень, забыл, как его зовут…
— Мотл.
— Вот-вот, Мотл. Он еще хотел устроиться к нам коллектором.
— Он теперь живет в Горьком, инженер на заводе.
— А как остальные?
— Остальные… Они все получили высшее образование. Сестренка Этл в Роговске, Эстер — в Москве, Берл — конструктор на судостроительном заводе в Николаеве. Я одна осталась со своими девятью классами здесь, в этом просторном доме.
Она не любила вызывать жалость и сочувствие к себе, но тут почувствовала комок в горле, глаза ее повлажнели.
— Надолго вы сюда приехали?
— Нет, всего на пару дней. Собственно, я здесь проездом. Мне надо быть в Ново-Васютинске. Вашему Васютинску не повезло, нефти мы здесь не нашли.
— Если бы можно было только находить и ничего не терять, — заметила Дина. — Уезжаете когда?
— Завтра.
Она протянула руку на прощанье.
— Спокойной ночи, Михаил.
— Спокойной ночи, Дина… Мы еще увидимся.
— Конечно, увидимся…
Словно большое дерево, врос Иван Степанович в таежный Васютинск. Когда советская власть пришла сюда, на Север, Иван Степанович, тогда еще совсем юноша, стал первым председателем сельсовета, потом, когда Васютинск вырос, его выбрали председателем поссовета, а теперь в районном центре Иван Степанович является председателем райисполкома. Оставшись инвалидом в гражданскую, ходил тут на своих костылях, когда Васютинск утопал в болотной жиже, позже они постукивали по дощатому тротуару, а теперь и по асфальту. Центральная улица, на которой находится райисполком, заасфальтирована.
Дина Ленович тоже не новичок в поселке. Прошел не один десяток лет с тех пор, как она поселилась здесь и росла вместе с поселком. Вначале работала уборщицей, потом стала техническим секретарем, еще позже ее выдвинули в орготдел райисполкома. Ее штатная должность — инструктор орготдела. Помимо этой основной работы она является членом различных комиссий, имеет дело с разного рода жалобами, просьбами, ревизиями.