На одной картине Наско-Почемучка и Ванка (которого неизвестно почему иногда называют странным именем Иввик) были изображены среди поляны, где они ищут невидимых кузнечиков.
На другой картине Цветанка раскладывает свою матрёшку и кормит с ложечки самую маленькую.
Была и ещё одна очень пёстрая и весёлая картина, изображавшая три стройных домика, рядом с которыми приютилась и моя палатка.
С самого первого дня нашего знакомства Наско-Почемучка засыпал меня вопросами. Доверчиво просил меня ответить, почему клубится дым и почему осины шумят даже без ветра, а потом я уже просто не мог от него отделаться.
«Скажите, товарищ Асенов, почему облака не падают на землю?»
«А почему пена у быстрого потока белая?»
«Почему листья плоские? А почему в густом лесу деревья тонкие?»
«Где зарождается эхо?»
«Как может аист спать на одной ноге?»
«Растут ли деревья зимой?»
«А что там, за горизонтом?»
Невозможно запомнить все его вопросы. Я начал было их записывать, но тут же понял, что мне не хватит той пачки бумаги, которую я с собой привёз. Наско научился стучать на моей машинке. И первым делом написал с десяток вопросов. Их он отправил в журнал «Космос», потому что я так и не сумел ответить ни на один из них.
Наско поглядел на меня с иронией и разочарованием, а Ванка удивился:
— Значит, и писатели не всё знают, товарищ Асенов?
Пришлось признаться, что и писатели не всё знают и они спрашивают и расспрашивают о многих вещах. И они ищут ответа на тысячи вопросов. И вопросов у них, пожалуй, намного больше, чем имеется на свете ответов.
И вот тут, в пионерском лагере «Три бука» в Осоговских горах, на восьмой или девятый день с начала смены, точно я уже не помню, начинается история, которую мы назвали «Тысяча и один Иван, или Новые приключения Наско-Почемучки».
Эту книгу я написал вместе с Наско и Ванкой. Точнее — это они всё пережили и рассказали мне.
Мы решили, что начнёт рассказывать Ванка, а Наско-Почемучка продолжит.
Эта история так увлекла нас, что мы все забыли о срочном заказе софийской редакции. Могу себе представить, какую физиономию состроит главный редактор, когда меня увидит! Уж конечно, она будет пострашнее моей в тот вечер, когда голова Наско «вознеслась» и замерла против моего палаточного окошка.
Рассказывает Ванка
Никогда мне и в голову не приходило, что я, Ванка Ковачев, сяду сочинять повесть.
Читать я люблю, это верно. Люблю читать про приключения и научную фантастику, но больше, чем книги, я люблю технику. О какой-нибудь машине я могу вам рассказывать часами.
Но история, которая произошла со мной и с Наско-Почемучкой так интересна и необычайна, что я не успокоюсь, пока не поделюсь ею с кем-нибудь. Если бы кто-нибудь другой рассказал, я бы с трудом поверил.
Как вы уже поняли из заглавия, наш рассказ пойдёт об Иване, но сначала я скажу несколько слов о самом себе. Не то чтобы я был какой-нибудь важной персоной. Вовсе нет. Ну просто я должен толком представиться. Я из села Струмского. Учусь в четвёртом классе. А точнее, перешёл в пятый. Мой отец — агроном, а мама — учительница. Когда мне поручают что-нибудь сделать, папа обычно говорит:
«Давай-ка ступай один, ты не маленький, тебе уже одиннадцать».
Тогда в разговор вмешивается мама: «Как это — один? Ребёнку всего одиннадцать!»
Этот конфликт, тяжёлые будни мои, начался сразу же после того, как я появился на свет. Отец хотел назвать меня Иваном — в честь деда. А мама придумала более современное имя — Виктор.
Папа говорил — Иван. Мама возражала — Виктор. И ни один не хотел уступать. Меня, конечно, никто и не спрашивал. Так мне и дали два имени: Иван — Виктор. А сокращённо — Иввик. Пишется через два «в».