— Нет. — Исайя не сказал больше ничего, но одним этим словом высказал все.
Джеймс пронзил его непреклонным яростным взглядом.
— Я должен им за брата и его супругу.
Алекс повернулась к Джошуа.
— Если ты думаешь, что я позволю тебе пойти туда одному, то тебе предстоит убедиться в другом.
Да, видимо не стоило пренебрегать девушкой. Ибо теперь Алекс старалась просверлить пальцем дырку в его животе. Он поймал ее за руку, чтобы не позволить и дальше тыкать в него. Ее серые глаза потемнели, став цвета зимней бури со всей яростью, которую та может нести.
Джошуа хотелось рассмеяться. Большую часть своей жизни он чувствовал себя одиноким, отдалившимся даже от своих братьев. Этого требовала его работа. Или он в это верил. Так действовал его отец, ведя свои дела, но Джошуа начинал полагать, что тот был неправ. Сила была в семье, в разделении бремени. Не то, чтобы он позволил бы кому-то из них подвергать себя опасности, особенно Алекс, но было приятно сознавать, что ты не один.
— Ты улыбаешься? — Алекс ткнула его другой рукой. — Видит Бог, Джошуа Страйкер, если ты ещё раз улыбнешься, я тебя тресну. — Она сжала пальцы в кулак.
Он потер рукой свою челюсть, на всякий случай, прикрывая рот.
— Нет, я не смеюсь.
— Смеёшься! — Алекс выдернула у него свою руку и шагнула назад. — Мужчины! — всплеснув руками, девушка отвернулась, но он поймал ее и притянул обратно в свои объятия.
Не обращая внимания на зрителей, Джошуа наклонился и, заслонив своими длинными волосами ее лицо, чтобы приглушить слова, прошептал ей на ухо:
— Если я улыбаюсь, то это потому, что ты, Алекс, делаешь меня счастливым. — Она замерла и вздохнула. Он знал, что на самом деле она ничего не поняла, но сейчас было не время для объяснений.
Джошуа выпустил Алекс и обратился к остальной части группы.
— Я иду первым. Если вы тоже решили идти, не выпускайте друг друга из виду. — Они знали: он подразумевал, чтобы они присмотрели за Алекс, но он был не дурак, чтобы повторить ошибку и сказать это вслух. Все мужчины согласно кивнули. Они поняли.
— Вот, возьми это. — Джеймс протянул руку за спину и, вытащив из-за пояса пистолет, вручил его дочери. — Там шесть серебряных пуль.
Алекс кивнула и, взяв оружие, проверила его, прежде чем засунуть за пояс джинсов.
Джошуа почувствовал себя лучше, зная, что теперь Алекс не полностью безоружна, хотя у него не было никакого намерения позволить ей даже приблизиться к схватке. Его братья и ее отец должны защищать ее, пока он будет разбираться с претендентами.
Прогнав из головы все мысли кроме тех, что нужны для предстоящего столкновения, он зашагал вниз по дорожке, следуя знакомым путём. На сей раз он не обращал внимания на деревья и не слушал пение птиц. Все его чувства были притянуты к воротам, раскрытым впереди него. Он уже чуял запах двоих мужчин сразу за ними, и знал, что там были и другие. Их страх изгадил воздух и обжигал его ноздри.
Они и должны были бояться после того, что сотворили. Убийство альфы стаи и его пары. Измена. Смерть — единственно возможный исход. Он был их судом, их судьей и их палачом, и он прибыл, чтобы совершить приговор.
Он шагал через ворота так, будто ему принадлежало это место, что, по сути, так и было. Это — его дом, и они осмелились вторгнуться в него. Один из парней бросился на Джошуа, но встретился только с легким дуновением воздуха. Джошуа повернулся с ослепительной скоростью, ухватил мужчину за шею и крутанул. Тошнотворный треск сломал тишину. Джошуа позволил телу упасть и двинулся дальше.
— Лютер и его братья мертвы. — Остановившись, он поворачивался вокруг себя, почуяв запах пяти других оборотней. — Охотники тоже убиты. Выходите и примите свою кару как мужчины или я буду выслеживать вас, как собак, которыми вы и являетесь. — Назвать оборотня псом было величайшим оскорблением, и Джошуа знал, что реакция последует. Эти мужчины уже доказали, что у них горячие головы.
Действительно, еще двое из них ринулись вперед, на бегу перекидываясь в волков. Джошуа стоял со скрещенными на груди руками, его ноги были широко расставлены, и ждал. Он выждал до последней возможной секунды, а затем двинулся. Поймав одного из волков в воздухе, он бросил его в другого. Они упали на землю, быстро вскочили на ноги и зарычали.
Один за другим с минимальными промежутками прозвучали три выстрела. Все застыли, когда крик вспорол воздух. Волки перед ним повернулись и бросились бежать. Оборотни не используют во время поединка оружие, созданное руками человека. Это считается постыдным. Они встречали соперника либо с голыми руками, либо в своей волчьей форме.