— Давай помогу, — предложила, протягивая руку девушке.
— Не надо я сама, — заявила она и немного отступила в сторону, сторонясь моей руки, тем самым сместив вес тела на шаткий камень.
Это была её ошибка. Булыжник слегка сдвинулся, и нога тут же с него соскользнула. Всплеснув руками, Тами сорвалась вниз, и, пролетев несколько метров, с головой ушла под воду.
Моё секундное замешательство тут же сменилось бурной деятельностью — резко развернувшись и дёрнув мешок на себя, я одним движением сорвала завязки с бокового кармана, где лежал моток крепкой верёвки. За это время план спасения начал вырисовываться в моей голове…
Замерев, я вглядывалась в воду в надежде увидеть Тами, но её не было. Разрываясь между желанием прыгнуть за ней и здравым смыслом, продолжала мысленно отсчитывать секунды, готовая в любой момент кинуть верёвку, искренне веря, что она сможет выбраться на поверхность. С момента падения прошло не больше минуты, хотя для меня в тот миг казалось, будто время остановилось. Наконец, когда, скинув обувь, я собиралась всё же прыгать следом, из пучины чуть ниже по течению вынырнула Таминия, кашляя и отплёвываясь, но вместо того, чтобы плыть к берегу, девушка начала беспорядочно молотить руками по воде.
— Тами, — пыталась я докричаться до неё, — лови верёвку!
Но, похоже, меня не слышали.
Бурное течение, подхватив её, понесло прочь, и мне не оставалось ничего другого, как бежать следом по берегу, разбивая босые ноги в кровь о камни. И вдруг я вспомнила о Филе: он единственный, кто мог мне помочь. Тут же, повернувшись к лесу, призывно засвистела, молясь всем богам, чтоб филин устроился на дневной сон где-то неподалёку.
Когда отчаяние готово было завладеть моими мыслями, послышался едва различимый шелест крыльев над головой. Облегчённо выдохнув, отыскала в туманной вышине тёмный силуэт и подкинула кольцо из верёвки вверх. Спустя миг я почувствовала, как та натянулась, словно струна, оказавшись в цепких птичьих лапах. Продолжая разматывать верёвку, тем самым ослабляя натяжение, я радовалась, что додумалась начать с ним тренировки, развлекаясь подобным образом в те дни, когда бродила в лесной глуши, перебираясь из селения в селение.
— Фил, вниз, к воде, — указав на девушку, произнесла я, не повышая голоса, уверенная в том, что буду услышана, — неси к Тами.
Филин, тут же изменив направление полёта, устремился к бурлящему потоку, сбросив верёвочное кольцо на Таминию. Та сначала замерла от неожиданности, но уже спустя миг вцепилась в верёвку что было сил.
В этих местах выбраться на берег без посторонней помощи оказалось невозможно: вода давно сгладила все выступы и шероховатости на отвесной каменной стене, поэтому вся надежда теперь была на крепость верёвки, длины которой, слава богам, хватило впритык.
Пыхтя и скрипя зубами, мне всё же удалось подтащить Тами к берегу. Девушка совсем выбилась из сил. Обмотав верёвкой руку, она ещё делала попытки зацепиться за камень, чтобы забраться наверх, но соскальзывала и вновь оказывалась в воде.
— Послушай меня, — попыталась её вразумить, — это бесполезно: ты же видишь, насколько гладкий камень. Давай я попробую тебя затащить, только постарайся не дёргаться: мне так будет проще.
Получив в ответ еле заметный кивок, я обмотала верёвкой талию, закрепив тройным узлом и, придерживая, начала пятиться спиной вперёд, отступая от берега шаг за шагом. Мне с трудом удавалось удерживать равновесие и не падать, но усилия не прошли даром. Когда над краем обрыва показалась Тами, я была просто счастлива, впрочем, как и она сама.
Выбравшись, девушка упала на берег, пытаясь перевести дыхание, я же дрожащими пальцами стала развязывать верёвку, привыкнув доводить дело до конца. Напряжение должно было бы уже спадать, вот только этого не происходило: со мной творилось нечто невообразимое, обостряя все чувства.
— Нам надо уходить отсюда, — прошептала, наконец поняв, что не так, — здесь оставаться опасно.
Стоило мне произнести последнее слово, как в вышине раздался резкий крик филина, словно подтверждая сказанное. Подхватив под руку Тами, я собралась уводить её в лес, когда услышала приближающиеся голоса.
— Ты уверен, что мы идём в правильном направлении: ничего же не видно в этом тумане? Уже столько времени шастаем сначала по лесу, теперь здесь, и ничего, — в незнакомом мужском голосе сквозило недовольство.
— Ты испытываешь моё терпение, Кайн! Если бы твои люди не были так беспечны, — рычащие нотки в интонации говорившего заставили сердце забиться от страха, — мы сейчас продолжали бы наслаждаться всеми прелестями жизни в столице, а не шли по следу двух сопливых девчонок.