Оценив состояние спутников, археолог объявил привал.
Опустившись на ступеньку, он продолжил лекцию:
– Возможно, это последний источник магии в мире. Он откроет нам новые страницы прошлого, истории древних. Позволит совершить новые открытия, продвинет нас вперед. Или спасет от жуткой угрозы.
Слушая импровизированную лекцию, группа исследователей поднялась на вершину храма.
– Вход запечатан, – с деланной печалью сказала Эриза. – Мне очень жаль, но нам придется вернуться.
– Я в этом не уверен, – сказал Найт, снимая медальон.
Секунда и украшение занимает свое место в специальной выемке.
Несколько мгновений спустя двери нехотя отворились.
– Продолжим нашу небольшую вылазку, – с улыбкой сказал Итан.
– Постой, но этот медальон… – начала колдунья.
– Не только амулет связи, но и документ, подтверждающий личность. Наездник Артоса занимал высокий пост в иерархии древних. У него был доступ во многие места.
– И ты все это время молчал об этом? – возмутилась повелительница тьмы.
– Ты не спрашивала,– пожав плечами, сказал археолог. – Идем, храм нас ждет.
– И жуткие чудовища, которые там обитают – тоже, – промолвил Вильгельм. – Сэр, в позапрошлый раз вы нашли в таком месте спящего дракона. Вы об этой помните?
– Но тогда все закончилось хорошо, – легкомысленно сказал Найт. – Идем, друзья, неприятности нас уже заждались.
– Древние меня раздери, что я нашла в этом идиоте? – пробормотал Эриза, двигаясь следом за мужем.
Волшебные светильники исправно работали спустя тысячи лет.
Внутренняя защита храма тоже была в полном порядке.
– Разрушители городов. Наконец-то я нашел хоть одного живого, – едва ли не с детским восторгом сказал Итан, рассматривая гигантскую змею, появившуюся перед ними.
Вильгельм положил ладонь на плечо темной колдунье и жестом показал, что надо молчать.
Вспомнив про дружелюбного дракона, Эриза доверила переговоры мужу.
Но пару боевых заклятий приготовила.
– Настоящий гигант. Какой у тебя капюшон! А какие глаза! Ты же видишь ими очень и очень много? – подняв руки вверх, сказал Найт.
Змея растерянно зашипела.
Она явно ожидала не такую реакцию.
– Какая у тебя красивая чешуя! Уверен она устойчива к магии и даже из баллисты ее невозможно пробить, – с улыбкой сказал археолог, медленно подходя к змею.
– И какой диапазон голоса! Уверен, твоя глотка способна на большее, – подходя к хранителю еще ближе, сказал Итан. – При желании ты можешь говорить на древнем наречии и даже произносить наговоры. Магия и первобытная мощь, соединенные вместе. Вершина химерологии древних.
Эриза готова была поклясться, что в глазах гигантского монстра мелькнул страх.
Подтверждая ее догадку, змей начал медленно отступать.
Вот только Найт не привык отпускать свою добычу.
– Я много знаю о тебе, – продемонстрировав медальон, сказал археолог. – Ты знаешь кому это принадлежало, поэтому впустил нас. Так ведь, Хектор?
Страж храма оцепенел.
– Только один из ныне живущих знает твое имя. Он давно искал встречи с тобой. Хотел увидеть. Ты позволишь пригласить его сюда? – медальон древних раскачивался из стороны в сторону в такт словам Итана.
Из глотки змея вырвалось шипение, которое спустя несколько секунд сменилось отрывистыми фразами на языке древних.
Найт кивнул, положил медальон на пол и сделал несколько шагов назад.
Змей магией поднял артефакт в воздух. Спустя минуту рядом с ним возник его брат-близнец.
Оба артефакта медленно подлетели к археологу.
– Благодарю за оказанное доверие, – глубоко поклонившись, сказал Итан на древнем наречии.
Змей угрожающе зашипел.
– Ошибусь – поплачусь жизнью. Справедливо, – взяв артефакты, произнес археолог. – А теперь мы вынуждены откланяться, нам нужно защитить храм от вторжения.
На обратном пути длину лестницы проклинал не только Манс, но и Найт.
– Теперь я понимаю почему Вильгельм седой, – холодно сказала Эриза.
Итан потер щеку, на которой красовался след от узкой девичьей ладони и вздохнул.
– Все было под полным контролем.
Вильгельм уже открыл рот, чтобы задать провокационный вопрос, но, заметив взгляд нанимателя, промолчал.
– Конечно, – прошипела Эриза. – Будь добр, предупреди меня, когда в следующий раз соберешься залезть в пасть древней химере, которая давно выжила из ума.