— Поверь мне, — сказала Анна. — Все заметили. У меня есть к тебе как раз по этой теме немного деликатный вопрос ...
— Знаю, — сказала Джесамина. — Есть ли кто-нибудь, о ком я буду скучать, если выйду замуж за Дугласа. Кто-нибудь особенный. Наверняка твои люди уже давно это проверили.
— Проверили, — сухо ответила Анна. — Однако согласно их отчётам, которые к слову составили неимоверно толстую папку, и тебе лучше молиться, чтобы я не решилась её опубликовать, мужчины в твоей жизни приходят и уходят так часто, что даже нельзя сказать, кто был фаворитом, а кто нет.
— Я всегда была очень щедрой и широкой натурой, — совершенно невозмутимо прокомментировала Джесамина. — И знаешь что — публикуй, милая, и будь ты проклята. Моя жизнь всегда была открытой книгой. Между прочим, как только стану Королевой в скучном моногамном браке, половина журналов о сплетнях, вероятно, обанкротится за одну ночь.
— Ты сама-то в это веришь? — спросила Анна. — Публика следит буквально за каждым шагом Королевской семьи. Журналы просто найдут другую тему сплетен, например, беременна ты или просто поправляешься. И ты до сих пор не ответила на мой вопрос.
— Никого особенного нет, — ответила Джесамина немного резко. — Впрочем, ты прекрасно знаешь, что никогда и не было. Большинство мужчин слишком меня боятся. Надеюсь с Дугласом такой проблемы не будет. И что насчёт него? Я кого-нибудь выгоню из его постели?
— Никого особенного, — быстро повторила её слова Анна. — Дуглас всегда был склонен выбирать себе женщин, в основном, по признаку того, как сильно они бесили его отца. Очень плохая основа для крепких отношений ... К тому же, ужиться с ним будет очень непросто. Не пойми меня неправильно. Он достаточно симпатичен, даже очарователен, когда захочет. Но упрям как осёл и не станет делать ничего, из того что ему советуют, даже если это явно отвечает его интересам.
Джесамина хлопнула в ладоши.
— Чувствую, мы поладим! У нас так много общего!
Они одновременно рассмеялись, отпили чаю и по-дружески повздорили из-за последних шоколадных бисквитов.
— Полагаю, как только стану Королевой, мне придётся полностью отказаться от гастролей и выступлений? — наконец задала вопрос Джесамина.
— Почти наверняка. Возможно, позже мы сможем что-то придумать, если ты действительно почувствуешь необходимость в этом, но сейчас придётся сконцентрироваться на новой роли. Нам нужно дистанцировать тебя от... скажем так, легкомыслия предыдущего периода жизни. Думаю, ты обнаружишь, что быть Королевой и играть её — две разные вещи. Хотя бы потому, что не сможешь просто оставить роль и забыть о ней в конце дня.
— О, дорогая, поверь мне, эта часть меня как раз и привлекает. В роли Королевы у меня наконец-то появится шанс изменить свою жизнь. Я знаю, что всегда была очень легкомысленным человеком — бесконечные вечеринки и шопинг до упаду, и хоть я и наслаждалась каждой проведённой минутой, но в последнее время я всё больше и больше чувствую необходимость чего-то достичь. Чего-то стоящего. Того, что останется в памяти. У меня ужасное чувство, что я взрослею.
— И я так устала играть других людей. Устала быть звездой. Эти... резкие изменения, публика, да будут счастливы их маленькие чёрные сердца, может быть очень жестокой, если видит слишком большую разницу между внутренним и внешним. Мне столько раз приходилось перестраиваться, что я уже давно сбилась со счёта. Когда стану Королевой, то сама буду решать, что внутри и что снаружи, и заставлю всех полюбить меня такой, какая я есть!
— Вот это я понимаю настрой, — сказала Анна. — Ты рождена быть Королевой, Джес. Ты всегда знала первое Королевское правило — если они любят тебя, то это не значит, что ты должна любить их в ответ. В отличие от большинства твоих современников, ты никогда не воспринимала себя, как звезду слишком серьёзно.