За целый день в моей тюрьме не было ни одного посетителя. Никто не потрудился поинтересоваться моим состоянием, предъявить обвинения, принести еды, в конце концов! Ну, хотя бы с водой проблем нет. Тёплая, с металлическим привкусом, она тоненькой струйкой течёт из трубки, выведенной между камнями кладки, но жажду утоляет.
Так прошёл день, и ночь, и наступило утро.
Небеса затянуло тучами, засверкали молнии и под грозовые раскаты на мир обрушились потоки воды. Укрыться негде, но я не жаловался – тёплые дождевые струи смывали грязь и кровь, успокаивали боль, возвращали к жизни. И зрелище, представшее моему взору, оказалось непередаваемо прекрасным.
Кристалл на храме изливал свет, подобный солнечному. Тот преломлялся в дождевых каплях, и в небе вспыхивали сотни, нет – тысячи маленьких и больших радуг. Наверное, стоило попасть в руки к неведомым врагам, чтобы увидеть это снова.
Снова?! Я вцепился в эту мысль. Снова. Да! Я уже когда-то был здесь. Видел кристалл и фейерверки радуг! Я вспомнил это!
Увы. Это и всё, что я вспомнил. Даже не воспоминание – узнавание. Как, когда, при каких обстоятельствах происходило моё знакомство с этим миром, припомнить так и не удалось.
Внезапно я увидел человека. Тот шел ко мне, мокрые от дождя черные волосы прилипли ко лбу, с одежды вода стекала струйками. Остановился в шаге от меня, и вдруг запросто уселся в натекшую лужу.
- Здравствуй, Артур, – тихо поздоровался незнакомец. – Прости, что так поздно, раньше никак пробиться не мог. Это место очень хорошо защитили.
- Ты кто? – спросил я.
- Ты не помнишь, – грустно рассмеялся пришелец. – Над тобой качественно поработали. Даже я не смогу снять блок сразу и полностью.
- Кто ты? – повторил я вопрос.
- Гарридиан. Но не будем терять времени, за тобой скоро придут.
Он вдруг протянул руки, и ухватил меня за голову, сжав виски твердыми ладонями.
Я попытался разжать их, но куда там! И тут началось… В сознание хлынул поток образов, чувств, звуков. Меня укрыло им, завертело, понесло куда-то. Я тонул в этом потоке, захлебывался, и когда понял, что больше не справляюсь, что еще немного, и растворюсь в несущей меня реке, все закончилось.
Я снова сидел под струями дождя, а кристалл на храме играл радугами. Незнакомец исчез.
«Когда придет время, ты все вспомнишь, Артур. А пока – прощай», - послушался шепот Гарридиана. Или это мне почудилось? Сколько ни пытался, не мог вспомнить ничего из показанного мне. Но теперь я твердо знал, что вспомню все. И эта мысль согревала.
Потом дождь закончился, тучи ушли за горизонт, выглянуло солнце. Радуги поблекли и растаяли. Жаль.
Часа через два – солнце подобралось к зениту – моё уединение нарушили незваные визитёры. Часть стены отъехала в сторону, открывая проход.
На площадку вышли четверо, наряженные в жёлтые балахоны. Монахи-воины, вспомнилось мне вдруг. И ясная картина перед глазами: сапог, летящий мне в лицо.
Я ощетинился, как цепной пёс, и зарычал. В прошлый раз я был связан, но сейчас…
Нет, ребята! Второй раз не выйдет! Поднявшись на ещё не слишком хорошо слушающиеся ноги, я принял боевую стойку.
На лицах визитёров отразилось удивление.
- Смотри, какой шустрый, - проговорил один, - Не дёргайся, ты! Мы здесь, чтобы отвезти тебя на праздник Чуда Виддлова!
- А у меня не праздничное настроение! - заявил я.
- Кого это волнует? Выбирай: или ты пойдёшь по-хорошему, или… всё равно пойдёшь, но уже с новыми украшениями, - его взгляд выразительно скользнул по моим синякам и ссадинам.
Я подумал, и не стал дёргаться. Собственно, я рассчитывал избавиться от конвоя по дороге на праздник, но от этого плана пришлось отказаться. Желторясые оказались не промах, и вместо одной цепи быстро надели на меня другую – с мощным ошейником и наручниками. Четыре «хвоста» конвоиры приковали к своим запястьям. Тут и Геракл фиг справится, а я-то уж точно не отношусь к супертяжеловесам.
Глава 21
Праздник Виддлова Чуда вызвал у меня стойкое ощущение дежа вю. Я уже был здесь! Я всё это видел! И ослепительно белый храм, увенчанный шпилем с сияющим кристаллом. И беснующуюся толпу, запрудившую площадь. И оцепление из желторясых, охраняющих высокий помост от особо разошедшихся зрителей.
Мои конвоиры уверенно прокладывали путь в людском море, не слишком стараясь оградить меня от нападок толпы. Количество плевков, ударов и ругательств, обрушившихся на мою голову, могло свидетельствовать лишь о всеобщей ненависти к моей персоне. И что я им такого сделал? Вспоминать бесполезно, а если бы и получилось. Что б я там ни натворил, раскаиваться не стану – ненавижу фанатиков!