Достигнув пятачка света, резко развернулась наблюдая неспешное приближение существа. Оно не пыталось состязаться со мной в беге, да и незачем. Я все равно отсюда не смогу никуда деться и сколько не бегай, а выдохнусь и достанусь ему со всеми потрохами.
Кулон внезапно принялся нагреваться, а я задыхаться; преследователь ступил в круг света разрушая надежды на это крохотное спасение. Бледно-голубую кожу покрывали сети черных вен, белые волосы, перехваченные бронзовым обручем струились по плечам. Костлявое тело было облачено в кожаную одежду, поистертую порядком от времени, но все еще крепкую. Синие губы приоткрылись и мертвец, а это был именно он, выдохнул:
– Ра-бы-ня…
Голос оказался крошащимся льдом, пробирающим до самых костей.
Худая рука с длинными пальцами с огромными когтями потянулась ко мне.
– Не подходи! Прочь! – взвизгнула я, размахивая палкой чувствуя, как кожа под кулоном нестерпимо жжет, а браслет раскалился до белого пламени образуя вокруг меня полупрозрачную пленку.
Когти существа скользнули по тонкой не причиняя мне вреда. В светящихся глазах на краткий миг скользнуло удивление, а затем на лицо мертвеца вновь вернулась маска отчуждения.
– Ра-бы-ня…
Повторило чудовище и сделало шаг, в то время как я отступила назад; камень уже не просто был горячим, он накалился. Но в отличие от браслета, причинял боль. Мне казалось на том месте, где он соприкасался с кожей, останется безобразный ожог. Стиснув зубы и подавляя желание сорвать камень с шеи, наставив «оружие» на мертвеца, отступала назад молясь, чтобы в зверинце он оказался один. Чтобы за грудами хлама не скрывались его дружки.
И тут мертвец совершил стремительный рывок; я взвизгнула, отшатнулась назад вскинув руки в защитном жесте, вокруг меня полыхнуло пламенем не обжигающим, а таким родным и теплым. В контраст ему камень запек сильнее, хотя казалось куда.
Очередной раз сделав шаг назад, оступилась и охнув стала падать, а в следующий миг обрушилась на что-то позади и замерла. Я совершила переход? Камень мгновенно стал нормальным, как и браслет переставший сиять ярче солнца.
Оттолкнувшись от стола, на который я завалилась, осмотрела небольшую, хорошо освещаемую многочисленными свечами пещеру.
И что в этот раз меня поджидает?
Отступление
Аодх ир Аэтран
– Оленя ты убил, может, теперь вернемся?
Охота была долгой, дичь не желала появляться в поле зрения охотников, а те что вдруг оказывались на пути, мгновенно исчезали до того, как в них полетит стрела.
– Не переживай, твоей жене ничего не угрожает, – заверил Осенний король Аодха, затем едко хмыкнул. – Предполагал, я буду первым и единственным кто однажды обретет суженую. Но такое счастье почему-то выпало тебе.
– Спасибо за откровенность, – усмехнулся принц.
Осенний дворец защищен охранной магией основательно, никто не сможет проникнуть на его территорию, только поэтому Аодх практически с легким сердцем оставил Далию. Ей ничто не угрожает, никто не посмеет причинить вред супруге принца Алого Двора.
Глотнув холодного осеннего воздуха, принц, прищурившись, глянул в сторону дворца чьи сверкающие шпили поднимались над лесом. Душа тянула обратно, лозы слегка шевелились на руке немного щекоча и покалывая шипами. Умом принц понимал, что нужно ослабить контроль, позволить хоть изредка находиться в дали друг от друга, но связь тянула. Проклятое запечатление еще довлело над ним, не так много времени прошло с тех пор, как он с Далией вместе. И душа с сердцем поддавались беспокойству.
– Любишь или же связь толкает?
Повернув голову в сторону Дея, Аодх задумался. Любит? Принц затих, внутренне прислушиваясь к своим чувствам. Поначалу он недоумевал, но смирился и принял предназначенную ему пару. Сейчас же с уверенностью может сказать – да, любит. Он не мог точно сказать, что в ней его привлекало: беспечность, граничащая с благоразумием, упрямство с покладистостью. Или то, как она отдает себя ему в моменты близости? Или же может ее доверие к нему? А может внешняя красота привлекла его? Сиды очень падки на красоту, а Далия была прекрасна. Кровь нимфы сделала ее человеческую оболочку нежнее и привлекательнее.