На этих словах он показал жестом чтобы развернулась к нему спиной. Отлипнув от стены, сделала как мне приказали и запястья свели вместе стянув их крепко. Холод веревки, ужасно напоминающей кожу рептилии, заколол кисти рук. Затем меня усадили на жесткий табурет и уже к нему привязали полностью. Вот ведь гадство. Чтоб его виверна сожрала. Хотя нет, а кто ж потом меня развяжет? Правда вот не уверена, что он меня отпустит даже после того, как убедится в моих словах. А я пятой точкой чуяла, что так и будет.
Затем подойдя к входной двери, нарисовав на деревянной поверхности какой-то знак, убийца открыл ее. Челюсть моя едва не отвисла вниз заметив на месте проема непроглядную черноту. Мужчина без колебаний вступил в нее и дверь с грохотом за ним закрылась. Я вздрогнула. Вот блин. В какой раз пожалела, что не обладаю навыками быстрого перехода.
Как только я осталась одна, немедленно принялась бороться с веревкой и узлами. Вскоре поняла, что это бесполезно, да еще и опасно, потому как веревка не ослаблялась, а наоборот затягивалась туже с каждым моим барахтаньем. А чего я хотела, она ж зачарована. Фейри, чтоб их, с их магией. Зачаруют все, вплоть до ложки.
Придется смиренно ждать возвращения убийцы. Настроение из воинственного скатилось к удручающему. Не было проблем, но я умудрилась их создать. Когда узнала, что в Межмирье есть люди, думала они такие же равноправные жители, а оказывается – нет? Хотя, это, может, мне так везет? И вообще, почему меня многие называют нимфой и полукровкой? Этого я вообще не понимала. Ну не могу я быть сказочным существом. Я чистокровный человек. Наичистейший!
Солнце тем временем медленно, но неукротимо поднималось над горизонтом. Тени в комнате посерели, а за окном, кусочек неба проглядывающий сквозь листву деревьев, превратился в бледно-серый, а моего хозяина-убийцы все еще не наблюдалось.
Интересно, что сейчас происходит в Сершеле и чем занимается Аодх? Ищет меня? Надеюсь он не умер. Говорил же, что может продержаться долго из-за бессмертия. Очень надеюсь.
Вздохнула. Глубоко спрятанное чувство вины принялось карабкаться наружу цепляясь острыми коготками за грудную клетку. Меня разрывало на две половины: одна говорила обида, оскорбленная честь, а другая переживала за сида ставшего моим мужем, пусть и обманом. И была еще третья часть, маленькая, почти призрачная: я убеждала себя, что все это сон и скоро проснусь. Хотелось домой, в мамины и папины объятья. К школьным подружкам. Да и универ меня ждал. Зря что ли пыхтела ночами над учебниками? Главное найти способ разорвать брак и запечатление – альвы отпадают. И освободить себя от сида, а его от меня. Не думаю, что он прям так рад быть связанным со мной. Я вот, например, не киплю от счастья.
В окне появился золотой отблеск зари. Вот и день на подходе, где же этот нехороший нелюдь? Скорей бы уж объявился, я между прочим уже и есть, и в одно место хочу. Не успела подумать о нем, как дверь открылась, и убийца явил свою персону.
Ну вот, теперь узнаю: жить мне или нет. А то извелась вся.
Взгляд ярко-сребристых глаз прожег насквозь. Застыв с замиранием сердца следила за приближением мужчины. Каждый его мягкий шаг отдавался в моей груди тяжелой вибрацией. Кажется, я нервничаю намного больше, чем пытаюсь уверить себя в обратном.
– Н-нашел? – от испуга голос сел.
– Как ни странно, но ты сказала правду. – Кажется, он был не то удивлен, не то недоволен.
– Мохнатики отдали семечко?
– Яйцо. И то были брауни, – поправил меня мужчина.
– Были? – почему-то это слово меня цапнуло больше всего.
– Я отправил их на Круг Перерождения.
Горькая слюна еле протолкнулась в глотке. Неужели этих пушистиков больше нет?
– Н-наверное, э-это очень ценное… яйцо.
– Это детеныш сильфов. По сути, ты посягнула на их потомство.
– Но я же не знала! – Мои глаза распахнулись шире от услышанного. Я украла ребенка?! Мамочки! Гореть мне в Аду.
– Незнание не освобождает от ответственности.
Да-да и у нас такой закон действует. Теперь прежде чем заключать сомнительные сделки, нужно выведывать все подводные камни. Еще бы знать в каких случаях они имеются. Но и убийца можно подумать благородным делом занимается: ищет и убирает провинившихся или неугодных. Тоже мне, праведник нашелся.
– И так… – от его «и так» меня едва Кондратий не хватил. – Теперь надобности в твоей смерти нет. Яйцо возвращено, свою плату я получил.