— И будем надеяться, что я оправлюсь быстро. Скоро новая вспышка.
Роуд хмурится.
— Практические задачи?
Тиль ухмыляется, почувствовав сарказм.
— Расскажи мне о Калте, солдат. Напомни, ради чего мы сражались с предателями.
Роуд пожимает плечами и опускает глаза.
— Мне почти нечего рассказывать. Я был фермером, работал в долине Волларда, собирал зерно и свозил в хранилища. — Роуд рассеянно теребит застежки своего защитного костюма. — Я убил своего начальника, когда тот начал приставать к моей жене. Застрелил его прямо в сердце. Он умер мгновенно.
Тиль откидывает голову назад, прислоняясь затылком к металлу внутренней обшивки машины и вновь стонет.
— И тебя обвинили в убийстве.
Роуд кивает.
— Я не мог доказать, что он приставал к ней. Я был простым сборщиком, а он моим руководителем.
Роуд говорит с такой горечью, что Тиль сочувствует солдату.
— Когда меня арестовали, жена с маленькой дочкой остались одни. Они пропали без вести еще до начала войны. Наверное, так даже лучше. А я думал, что закончу жизнь в тюрьме, но меня отправили на войну. В штрафной батальон, — Роуд указывает на шлем Тиля, — можно сказать, как и вас.
Тиль заставляет себя улыбнуться через боль. Повисает молчание, которое Роуд не сразу решается прервать.
— Нам ведь не выбраться живыми из этого танка, да, сэр?
— Возможно, нам удастся завести его. Такие машины иногда способны самостоятельно устранять повреждения.
Роуд удивленно смотрит вокруг.
— Такое возможно?
Тиль не отвечает. Его разум и тело заняты восстановлением сил. Организм Ультрадесантников излечивается от повреждений быстрее, чем у других легионеров. Это одна из причин, по которой их так непросто убить. К тому же, за последнее время у Ультрадесанта было предостаточно поводов практиковаться в заживлении ран.
Сквозь открытый люк танка Роуд замечает движение и подскакивает. Он должен был следить за дорогой, но уснул. Без хронометра сложно определить, сколько времени Тиль провел в забытье. За это время горизонт объяло багряное зарево. Пекло неминуемо надвигается, воздух раскаляется все сильнее — и то и другое крайне нехорошо. Роуд осторожно пододвигается к люку, чтобы рассмотреть, что происходит снаружи.
Отряд преследователей уже обнаружил их с Тилем, или, по крайней мере, подозревает, что они могут скрываться в танке. Сквозь руины к "Носорогу" приближаются четверо культистов и легионер в уродливом однорогом шлеме. На груди у него бряцают железные цепи. Радиация превратила его обнаженные руки в исписанные клинописью обгорелые куски мяса. В одной руке у него зазубренный ритуальный нож, в другой короткоствольный болтер со штык-ножом. Через считанные минуты они спустятся в кратер, на дне которого стоит поврежденный "Носорог". Роуд поспешно тянется к руке Тиля, но Ультрадесантник внезапно перехватывает его запястье. Едва не вскрикнув от неожиданности, Роуд указывает на открытый люк.
Еще не окончательно пришедший в себя Тиль стонет.
— Сколько их там? — десантник видит врагов через смотровую щель и качает головой. — Они совсем близко.
Затем он замечает алую полосу на горизонте.
— А это еще ближе.
Роуд уже прицеливается во врагов из карабина.
— Я могу снять двоих, прежде чем они нас увидят.
Тиль наклоняет голову набок.
— Говоришь, ты был простым фермером?
— У меня было много свободного времени в поле. Я часто стрелял по банкам из отцовского лазерного ружья. Он у меня был снайпером в армии.
— Значит, наследственность не подвела. Думаю, тем банкам не поздоровилось. Хорошо солдат, снимай двоих, я займусь остальными. Легионер умрет последним.
Роуд кивает, соглашаясь с планом. Он выжидает еще пять секунд и давит на спуск. Лазерный разряд попадает в глаз культиста и пробивает голову насквозь. Его товарищ умирает следом от выстрела в горло. Оба погибают за считанные мгновения.
Эхо болтерных выстрелов раздается внутри "Носорога", отражаясь от металлических стен, и провозглашает гибель еще двоих культистов. Затем Роуд видит то, что надвигается из-за спин врагов и осознает, что время на исходе.
Вражеский легионер был уже на прицеле у Тиля, когда Ультрадесантника ослепила солнечная вспышка. Через пустыню и выжженные руины города движется сплошная стена огня. Пламя бурлит и перекатывается, словно морские волны. Это зрелище одновременно прекрасное и ужасающее — истинное воплощение разрушения, и оно надвигается прямо на них.
Тиль кричит Роуду:
— Заводи машину, быстро!
Роуд бросается к панели управления "Носорога". Раздаются новые выстрелы из болтера.
— Как?
Солдат в растерянности отступает на шаг. Рычаги управления слишком огромны для человеческих рук.
— Точно так же, как комбайн, — кричит Тиль, сквозь лязг оружия. — Переключи рычаг и дави на педаль изо всех сил.
От бушующего снаружи огненного шторма внутри "Носорога" становится жарко, как в печи.
До Роуда доносится голос Тиля и звук попавших в корпус болтов. К шуму присоединяется еще один голос, утробный и хриплый. Роуд узнает Несущего Слово.
Наконец отыскав рычаг переключения скоростей, солдат дергает его, одновременно включая зажигание. Невероятно, но двигатель поврежденного танка кашляет и… затихает. Роуд повторяет попытку. Тем временем в пассажирский отсек вваливается нечто тяжелое. Окрик Тиля заставляет его взглянуть в зеркало заднего вида.
Несущий Слово запрыгнул внутрь и теперь десантники сражаются в рукопашную.
— Закрой люк! — выкрикивает Тиль, не переставая биться с врагом.
Роуд пытается, но люк застрял и не сдвигается. В отчаянии он бьет кулаком по зажиганию. Внутри его защитного костюма ощущается запах текущего ручьями пота, из-за горячего дыхания затуманился визор. Он вот-вот потеряет сознание из-за страшной жары.
Двигатель "Носорога" вновь кашляет и оживает. За спиной продолжается бой, но что-то изменилось. Слыша скрежет и рев, солдат оборачивается и видит нечто, что уже нельзя назвать человеком. Это существо похоже на статую, которую они только что видели на башне — оболочку демона. Роуд с ужасом осознает, что это существо — Несущий Слово.
— Исчадье ада! — кричит Тиль, выхватывая из-за спины электромагнитный меч. Оружие ревет от переполняющей его энергии, столь же яростно, как и существо, которому оно противостоит.
Несущий Слово хохочет в оба своих голоса.
— Избранный, Гал Ворбак, Освободившийся, — столько имен, и ни одно из них не истинно. До чего же ничтожна ваша смертная плоть.
Его броня лопается, перетекает, меняет форму вокруг распахнутых за спиной крыльев. На спине позвонки прорывают кожу, образовывая костяной гребень. Кожа темнеет, становится черной. Крошечные зрачки сквозь прорезь шлема вспыхивают зловещим огнем.
В этот момент Тиль, которого раны тянут к земле, словно якорь, понимает, что обречен.
В зеркало заднего вида Роуду видны лишь фрагменты схватки между Тилем и Освободившимся. Противники свирепствуют так, что непросто уследить за молниеносными взмахами меча и ударами когтей, сопровождающихся утробным рычанием двухголосого монстра.
"Носорог" мчится по охваченных огнем руинам города. Наезжая гусеницами на многочисленные обломки, танк трясется и накреняется. Сжавшийся в кресле водителя Роуд чуть не падает, когда танк прорывается сквозь очередной завал. Солдат едва удерживается в кресле. Температура поднялась на столько, что металлические поручни в кабине обжигают руки, но ему приходится держаться за них, чтобы не упасть и продолжать двигаться вперед. Просто двигаться вперед.
— Двигаться вперед… — еле шепчет Роуд.
Зеркало заднего вида трескается, и картина битвы раскалывается надвое. Позади сквозь так и не закрывшийся люк виднеется горящий Калт. Горизонт уже неразличим, земля и небо объяты пламенем. Тиль и монстр, с которым он сражается, — лишь два черных силуэта на фоне бушующего пламени. Из-за тряски Роуду сложно понять, что происходит, но, кажется, Ультрадесантник проигрывает.