Сейчас то же самое. Всё болит, и у меня совсем нет сил.
Я не ощущаю духовную силу в своём теле, Не могу больше находиться в воздухе. Сейчас я слишком слаба для этого. Поэтому я просто покачиваюсь и лечу вниз с высоты двадцатиэтажного дома, сжимая в руке свою косу.
"Эй, перестань придуриваться, Дура! Ты меня раздражаешь!"
Ага, знаю...
К счастью для меня, Уильям подхватил меня на руки, иначе я бы превратилась в кровавый блинчик на тротуаре. Порадовавшись своей удаче и реакции друга, я начала проходить курс лечения. С этим у меня проблем не было. На мне всё заживало, как на собаке, поэтому я не переживала. Переживала вся моя семья и кучка друзей.
Спустя неделю я уже была как огурчик, только не зелёной и без пупырышек, но совершенно здоровой. Однако меня по-прежнему беспокоило несколько вещей. Во-первых, меня очень сильно волновал тот приступ кровожадности. И эти голоса в моей голове. Их было два, оба совершенно разные и оба мужские.
Тут два варианта: либо я схожу с ума, либо это намёк на то, что пора завести парня и начать жить половой жизнью. Но боюсь, что папино сердце этого не выдержит, да и мои нервы тоже.
Несмотря на всё это, самым волнующим было то, что моё оружие треснуло. Это угнетало, заставляло меня тяжело вздыхать и печально смотреть на свою косу, обматывая её бинтами. На всякий случай, чтобы она не потрескалась ещё сильнее. С печальным выражением лица я ещё раз оглядела её, затем просто закинула за спину и вернулась обратно в своё тело.
Вообще, мне не нравилось то, что происходило в последнее время. Демон высокого класса, пропавшая монета, которая определенно не могла привлечь столько внимания. Моё превращение в жнеца, мысль о том, что Эдвард не смог бы справиться с той тварью, и вообще... Один только Кукловод чего стоит. Пятьдесят лет никто не мог поймать его, а я смогла. Новичок, блин, да ещё и необученный. Ладно, можно списать это на то, что быть жнецом — моё призвание, но сталкиваться с такими сильными демонами... Напрягает. Как будто кто-то очень умный подстроил всё это и играет всеми людьми, как марионетками.
В принципе, странный вывод. У меня нет никаких доказательств, даже подозрений. Но я не верю в такие совпадения! И задницей чую, что всё это только начало, «ягодка» ещё впереди.
К такому выводу меня приводит странное поведение Эванса. Он ходит грустный, задумчивый, и кажется, что он хочет запомнить всё, как будто это его последний день. Это странно с одной стороны и предсказуемо с другой. Он не мог всегда быть на земле, ведь он сам спустился с небес. Его место не «здесь», на земле, а в небесном «там», непостижимом для обычных смертных.
Я подозревала, что Эдварду давно следовало вернуться домой. Не зря приходил тот жнец, совсем не зря. Он спрашивал, почему Эванс до сих пор здесь, что его так задержало. Вот только не нравится мне то, как Эдвард смотрит на меня. Он как будто бы прощается. Как будто мы никогда больше не увидимся.
Пытается запомнить всё, заполнить оставшиеся минуты счастливыми моментами со всеми нами, но в то же время хочет выкинуть всё это из головы. Забыть, как сон, меня, школу и тех немногих людей, с которыми уже успел познакомиться. Забыть земную, приземленную, самую обычную жизнь. В конце концов, зачем помнить то, что может причинить боль?
Все эти чувства пожирали меня. Они не были моими, но и не были чужими. Ощущать это, пропускать через себя, видеть это в каждом движении Эдварда, замечать, как он отводит глаза, стараясь не смотреть в мои, как будто он знал, что я чувствую. Что я могу видеть все его сомнения и тревоги.
Боже, как же я хочу заставить его опустить голову и посмотреть мне прямо в глаза! Хочется заставить Эванса смотреть прямо вперёд, ни о чём не жалеть, сказать ему, чтобы он жил сегодняшним днём, а не будущим или прошлым. Я не знаю почему, но эта шпала словно разрывается между этими временами. Живёт вроде бы сегодня, но все его мысли и чувства то в прошлом, то в будущем. Их заглушают лишь яркие моменты, наполняющие обычную жизнь самого обычного человека, у которого в запасе не полторы тысячи лет, а восемьдесят.
От злости бью кулаком об стол. Хреново. Это так бесит меня. Мысли, чувства, ощущения, чужие, мои собственные... На хуй мне всё это нужно? Я жила как все, а тут, пуф! Получите, распишитесь, приключения, о которых я даже не мечтала. Во всех смыслах.
— Ммм... — провожу рукой по своим огненным волосам, которые привычно доходят до талии.
Вижу, что на улице уже темнеет. Эванс ушёл сразу после школы, сказал, что по делам. Я тоже только что вернулась с пересдачи алгебры, которую я завалила, потому что сбежала с урока. А что? Демоны не дремлют, знаете ли.