– Может мне кто-нибудь сказать, – невнятно пробормотала Домаса, опираясь на руку Рики, – почему мы все сбиваемся в кучу? Я думала, это только в плохих мелодрамах на опасные миссии отправляют сразу всех самых незаменимых членов экипажа.
Корабль снова пошатнулся, и тугой когерентный поток варп-вещества вскользь пронесся по поверхности поля Геллера. Рика и двое из корабельных бойцов подпрыгнули и оглянулись, как будто услышали, что их кто-то зовет, а перед глазами Домасы заплясали странные прозрачные пятна.
– Мы останемся, – рефлекторно возразил Рика, а потом взял себя в руки. – Мы с Варроном здесь, потому что мы – боеспособный экипаж, и мы обязаны делать все, что возможно, чтобы защитить судно. Бойцы здесь по той же причине. Черрик – ну, я полагаю, что он с нами, потому что он глава ваших людей и отвечает за вас, но вы, Домаса… если тут есть хоть кто-то, кто должен быть в более безопасном месте…
– Она здесь, потому что этим вечером она у нас за ищейку, – отозвался Черрик из-за его плеча. – Только с глазом на лбу вместо носа на морде. Если можно так выразиться. С ее помощью мы поймем, как добраться до этой штуки внизу.
– Что оно такое, – Домаса решила все же чуть больше опираться на руку Рики, пока говорила, – это… что-то вроде существа. Частица того, что находится там, снаружи, смешанная с тем, что есть здесь, внутри, – она сглотнула, когда корабль дрогнул, и внутренняя гравитация на один тошнотворный миг дала сбой. Она не знала наверняка, но подумала, что судно только что могло перекувырнуться. – Это как… маленькие тонкие нити, которые проникают внутрь, а потом связываются в узел. Или что-то снаружи просачивается внутрь, а потом кристаллизуется. Или что-то снаружи вбрасывает внутрь свое семя, а здесь из него что-то вырастает. Все это одновременно и ничто из этого, я не могу… Аххх!...
Справа от корабля слились два водоворота энергии, черные, как стаи воронья, и их совокупная мощь грозила выкрутить и сломать судно, словно шею дворовой птицы. У всех, кто стоял на палубе вокруг Домасы, поползли мурашки по коже. Черрик внезапно окунулся в воспоминание о том, как впервые прикончил человека, и осознал, что он убийца. Варрон вспомнил первый раз, когда по-настоящему испугался за жизнь своего сына – крушение плавучего экипажа в канале на Гунарво. Домаса ни о чем не думала, мысли пропадали из ее головы, изгоняемые вспышками света, грязного и желтого, как моча, жгучего и едкого, как застарелая ненависть.
– Вам плохо? – спросил Рика, взяв ее за руку. Из его ноздри вытекла капелька крови и поползла вниз. – Вы можете стоять?
Домаса что-то пробормотала.
– Простите, мадам Дорел, что вы сказали?
– Я сказала, Трон защити Йимору. Если со мной здесь творится такое, то… клюв орла, он ведь сидит там, на навигаторском насесте. Трон защити его.
Рика помогал ей идти по рампе следом за остальными. Мимо пробежали еще два корабельных бойца – один был вооружен огнеметом, а второй катил тележку, на которой стоял отдельный баллон с топливом.
– Нельзя… допустить, – проговорила она. – Оно впереди. Сильное. Видела его ясно как день. Оно вспыхнуло, как только мы налетели на… то последнее… чем бы оно не было.
– Если оно настолько сильное, Домаса… – начал Рика, но Черрик повернулся к нему и перебил.
– Если оно настолько сильное, то надо его ослабить, и чертовски быстро, – прорычал он, – потому что, если оно настолько сильное, то к тому времени, как оно окончательно выдохнется, оно выпотрошит весь корабль от носа до дюз, и все, кто останется жив, вскоре об этом пожалеют, когда оно проломит обшивку, и наши души вылетят из тел. Если ты, Рика, хочешь оказаться в глотке какого-нибудь кошмара, не получив шанс предстать перед Золотым Троном, то иди туда сам. Домаса?