Как вообще Уна попала в этот гадюшник?
Я принял душ, не спеша оделся в домашнюю пижаму, и отправился готовить что-нибудь такое, что могло понравиться Фаэ. Интересно, ей нравятся мужчины, которые хорошо готовят?
***
Я бегу по городу. Звуки шагов громом отдаются в ушах. Дыхание сбивается. Я понимаю, что долго так не протянет. Бешеный ритм бега, я слышу, как он дышит за моей спиной. Я краем глаза вижу пустые дома, страшные запустелые окна.
И бегу, бегу вперёд. Я смотрю на себя и видит, что я одета в длинное белое платье, красную шапку и красный передник. Но он не красный. Он просто в крови. Эта кровь на моих руках, и даже стекает по ногам тонкими вязкими струйками.
Я забегаю в какой-то подъезд, прижимаюсь к стене и закрываю глаза.
Воспоминания, будто кадры из фильма: дом, вокруг лес. Я знаю там – они. И там же мои друзья… я вижу дом изнутри: я знаю они наверху. Мои друзья сняли этот дом на выходные. Я говорю им, что нужно уходить. Они убьют всех нас. В них нет жалости или сострадания. Они только и любят, что убивать, глядя, как потухает жизнь в глазах.
Друзья смеются. Говорят, я брежу. Я кричу им, уговариваю, но всё бесполезно, и понимаю, что хотя бы себя я могу спасти. Я выбегаю из дома и бегу прочь. Я знаю, что недалеко есть шоссе. Там можно поймать машину. Я выбегаю на шоссе, но ни одной машины.
Шоссе пустует, но вот, наконец, я ловлю машину. Но машина тоже пуста. За рулем нет никого. Я знаю, что смогу уехать в город на ней. Надо только уехать, в городе проще спрятаться от них, проще затеряться.
Я еду и я знаю, что они рядом. Вдруг машина останавливается, и дверь водителя открывается. Я вижу, что никакого водителя нет, но сиденье проминается под их весом, и я слышу шёпот вокруг себя. Они достали меня и здесь, в этой машине. Они уже везде, и мне не спрятаться от них.
Темнота. Я просыпаюсь в больнице, привязана к кровати. На руках – наручники.
- Где я? - Ты с нами…
- Кто ты? – Неважно. Мы здесь, чтобы поиграть…Поиграй с нами…, поиграй…Поиграй с нами. – голоса шепчут, сливаясь в монотонный нарастающий гул.
Я кричу и разрываю оковы. Откуда во мне столько сил? Я бегу, снова бегу.
Красная от крови одежда, красные руки в крови. Что произошло? Что случилось со мной?
- Поиграй. Поиграй. Поиграй со мной, - шепот звучит ото всюду. - Нет, со мной. Нет, со мной.
- Нет я. - Нет я. Я. Играй.
Я бегу. И вижу – впереди человек. Он просто стоит на тротуаре. Это мужчина.
Я вижу: на мне уже лохмотья. Я вся в крови. Где я успела так пострадать? Ноги стёрты до мозолей, но кровь всё равно течёт по ногам и стекает с рук густыми звонкими каплями.
- Ты играй. Играй. Играй с нами…
Я добегаю до человека. Останавливаюсь рядом. Он берет меня за руку. Темнота.
- Играй со мной.
***
Давай думать, что эти сердца созданы друг для друга.
Все это стоит всех ран, и так и должно быть.
Если меня распнут и четвертуют,
Вечно храни эту мысль
Во всех оттенках синего…
Чарующий мужской голос напевал песню одной из моих любимых групп. Распахнув веки, я огляделась, и пришла к выводу, что комната из чужого мира – слишком скупая обстановка.
Я в мужской квартире. Я мысленно взвизгнула.
Я имела свои «убеждения» на этот счет. Не приближаться. Не давать повода думать, что я могу быть согласна, даже так – если нет никаких предпосылок.
В прошлый раз так всё и начиналось. Я уснула после вечеринки, а проснулась в жарких объятьях сумасшедшего воздыхателя. Знала ли я, что он замышлял? Могла ли я подумать, что он придумал сотворить со мной?
Определённо с того момента я не доверяла никому. Люди со всей многогранностью психики, порой, взаимоисключающими мыслями, представляют опасность.
Подскочив на заправленной кровати, я оглядела себя и поняла, что ничего страшного не произошло. Я была одета, как и утром – черные джинсы, футболка до середины бедра и даже черный плащ имелся в наличии неподалёку.
Какой аккуратный, ты подумай.
Уна, ты слишком серьёзна. Вполне возможно, этот наглец, циник и бабник просто помог тебе, когда ты отключилась посередине дороги. Просто – это иногда значит безвозмездно, и не надо придумывать ничего лишнего.
- Уф, - вздохнула я и пошла на мотив известной песенки. Мужской голос уже выводил:
Каждая часть меня хочет верить,
Что существует тьма, которую нужно пережить,
Чтобы увидеть и почувствовать яркий свет,
Только ради тебя…
«Немного фальшивит, но, в целом, очень похоже на оригинал» - мысль вспыхнула и исчезла. Конечно, до оригинала ему далековато, но мужчина, который придумал эту песню совершенно точно не писал её для Радульфа Эмонитаса.