Я повернулась лицом к агенту и вопросительно посмотрела в его строгое лицо.
- То есть, выходит, что чудесная жизнерадостная девушка, которую я два месяца назад приняла на работу, не хотела жить? Вы серьезно? – я тряхнула головой, словно отгоняя навязчивые мысли. – Это совершенно недопустимо в нашем случае. Вы можете отправить сообщение Хорусу? Я думаю, ему нужно знать о том, что происходит.
Мужчина вновь поморщился. Он очень не хотел ничего отправлять Хорусу, и вообще, покидать это чудесное место. Единственное, чего хотел агент госпожи Хельги Фаэ – это приехать домой, стянуть рабочую одежду и упасть на кровать. И спать.
Эти мысли читались на его лице так, словно они были написаны ручкой.
- Вы думаете, что Тьма наступает из Реальности? – агент скривился на последнем слове. Он не любил Реальность, но, по долгу службы – это был его мир, который он охранял, как и многие другие агенты. Даже само слово «реальность» его мало радовало, что уж там. И это знали все, кто был близко знаком с ним.
- Тьма наступает из тьмы, Аха. И Свет, истинный Свет – всегда рождается из Тьмы. И тьма, и свет – дети одних родителей. Только у них разные задачи, скажем так.
ХЯельга укуталась в шаль, и присела на краешек дивана в гостиной. Мой дом был большой и уютный. Я всегда любила и ценила уют, тепло и гостей. В доме часто жили родственники – близкие и дальние, оставались на ночь друзья. Мне всегда казалось это правильным – быть рядом с живыми.
Свой дом я украшала и обставляла всегда сама. Полы были устланы мягкими и красивыми коврами, на стенах висели картины популярных импрессионистов, лестницы были витые с крутыми ступенями. Сразу на входе посетители попадали в огромную гостиную с большим светлым диваном, креслами и парой журнальных столиков. Помимо гостиной, на первом этаже имелась огромная столовая, кухня и пара гостевых комнат. Мои комнаты и комнаты внучки Уны Фаэ находились на втором этаже. Это были просторные светлые помещения, выходившие окнами во двор дома. Внешние окна принадлежали лестничным пролетам и не имели прямого доступа в личные комнаты. Это отвечало правилам безопасности, которые соблюдали все жители моего дома. Если есть возможность получить какой-то компромат или способ для шантажа, то этим обязательно воспользуются.
Это всем известно.
Третий этаж был занят гостевыми комнатами. Я иногда приговаривала, когда Уна возмущалась пустующими гостевыми, что «если совсем уж будет туго, я смогу устроить в этом доме небольшой притончик» и ехидно хихикала вслед раздосадовано уходившей внучке.
Все эти исчезновения светловолосых девушек по городу доставляли массу неудобств лично мне. Одной из причин пристального внимания к проблеме я называла уменьшение числа клиентов. Приходилось привлекать дополнительные средства для создания популярности кондитерских. Люди привыкают к кассирам и продавцам, и чаще между хорошим магазином и хорошим магазином с приветливым продавцом люди выберут второе.
Человеческий фактор, что тут скажешь.
- Так, Аха. Поступим следующим образом. Ты передаешь сообщение Хорусу о том, что девушки пропадают. Опишешь внешность, и уделишь особое внимание последней девушке, которая не исчезла.
- А почему она не исчезла, у вас есть идеи, госпожа Хельга? – Аха потирал переносицу, старательно рассматривая чудесный сад во дворе, на который выходили окна дома.
Как же тебе неприятно, милый, меняться, но это твоя работа.
- Я думаю, что Тьма вербует новых учениц. У них, может, расширение территорий? Клан Русаси вообще, как там поживает? Они следят за границей? – я повела плечом, сбрасывая шаль. Ажурное полотно плавно соскользнуло и расплылось по светлой поверхности дивана. Поднявшись, я прошла к окну, отдернула занавеску, и тоже принялась рассматривать сад во дворе перед домом. Постояв какое-то время в молчании, я развернулась и вопросительно посмотрела на Аху.
Аха вздохнул. Плохие новости император не любил. Да и кто их любит? Наверняка, агент уже представлял себе, как ему придется открывать все подробности – одну за другой, - представил гневный взгляд императора, когда тот придет к тому же выводу, что и я.
- О, Асаада! Аха, да ты чего? У тебя всегда получалось это легко, разве нет? – я понимала, что, возможно, меняться неприятно, но такой уж он, наш Аха.
- Госпожа, видимо, я старею. И у меня нет даже толики вашей крови, милейшая госпожа Фаэ. И нет вашего хладнокровия и спокойствия.