Отец всегда был недоволен мной, даже в такой ситуации, когда мой волк убивал меня.
Даже теперь, когда я остался один на один с этой раздирающей меня болью.
Рут накрыла меня легким пледом и села в кресло, стоявшее рядом.
- Давно я не видела отторжения, Руфус. Ты помнишь, когда было последнее?
Тот молчал, недвижимый, словно статуя.
Должно быть он думал. О чём мог думать отец той самой девчонки, которую я едва не покалечил в детстве? Почему он не радовался, что мой волк терзает меня?
Почему эти люди так добры ко мне?
- Этого не происходило так долго, потому что мы привыкли не спорить со своими волками. Мы абсолютно доверяем их выбору, и не задумываемся о том, почему и как зверь выбирает себе женщину.
Рут слушала внимательно, как и я. Происходящее было странным и страшным, и оттого казалось нереальным.
Это же не может происходить со мной. Это просто сон. Скоро я проснусь, и Уна будет рядом. И всё будет в порядке, как и всегда.
- Последний раз на моей памяти отторжение случилось, когда человек решил поспорить с волком внутри себя, и отверг избранницу. Девушка не растерялась, и спустя время вышла замуж за другого мужчину. За тот период, от момента отказа от избранницы до свадьбы девушки прошло не больше месяца, но зверь успел уничтожить своего носителя.
Уничтожить носителя. То есть такого же, как я.
Что происходит с теми, кого уничтожает собственный волк?
Руфус подошел к окну. Должно быть уж наступила ночь. По моим ощущениям я лежу здесь уже очень долго.
- Долгие годы экспериментов Матери и Отца, отраженные в записях Асаады, приучили нас к тому, что мы обязаны подчиняться зверю внутри. Нас с детства учат тому, что чувствами будет руководить волк, и для комфортной и нормальной жизни мы должны слушать только зверя внутри, а не свои желания или эмоции.
Он вздохнул и вновь подошел ко мне – легкой поступью опытного волка. Так всегда ходил отец – бесшумно, но ощутимо.
- Я даже не уверен, выживет ли он. Ты поговоришь с Уной? – в его голосе сквозила неуверенность. – Она незнакома с нами, и памяти Амаунет у нее нет. Это странно. Может быть Амаунет жива? Такое могло произойти?
Молчание повисло в воздухе.
- Когда мы их разделили, Нефтада не говорила, как вернется Уна. Я не знаю, нормально ли то, что Уна переселилась в тело Амы, и переселилась ли? И куда пропала Амаунет?
Руфус потер лицо ладонями – звук был мне знаком, и я даже представил себе, как он это делает..
- Ладно. Давай перестанем думать об этом. Надеюсь, скоро приедет лекарь Хролфа, и мы сможем хоть немного отдохнуть после такого сумасшедшего дня.
Почти сразу же в дверь дома постучали. Я слышал голоса, слышал их движения, но ничего не мог поделать. Я больше не мог злится, не мог существовать в этом теле.
Я горел. Плавился и снова горел. Мне казалось, что мир сузился до одной точки внутри солнечного сплетения, и там, внутри этой точки бесновался волк. Он грыз меня изнутри, обгладывая кости. Разрывал большими сильными лапами мою плоть, и завывал, иногда злобно порыкивая.
Я не знал правила этого мира, и не знал правила жизни с волком. Мне всегда казалось, что главный в паре – всегда человек. Думал, что я могу приказать волку замереть или не высовываться, и волк меня будет слушать. А вышло так, что мой волк не подчинился мне, и наказал за своеволие.
О каком своеволии может идти речь, если я был в своем праве! Как какой-то зверь может указывать мне, кого любить. Только мне, Ральфу, под силу решать, кто будет моей избранницей! Жизнь в качестве богача избаловала меня, позволила мне думать, что я всё могу.
Что мир принадлежит мне.
Иногда мне казалось, что кто-то пытается пробиться сквозь огонь, и я слышал требовательный голос. Но огонь так громко и неистово горел, что я ничего не мог понять. Я одновременно всё слышал, но и не слышал ничего.
И вдруг огонь перестал жечь, а черная точка волка вдруг исчезла из солнечного сплетения. И я смог вздохнуть.
- Ральф! Ральф! – звал голос, но я никак не мог определить, кто меня зовет. – Ральф, очнись.
Потом я решил открыть глаза и увидел над собой голову матери.
- Он очнулся, Анхур! – вскрикнула Дитрича. – Ральф, ты понимаешь меня? - я кивнул, и понял, что ничего не чувствую, словно меня целиком обволакивало серое облако безразличия.
- Так-так, - протянул высокий мужчина с кудрями до плеч. – Лежи, Ральф. Тебе пока нельзя вставать. Молодец, - Анхур вернул меня обратно на диван. – Расскажи подробнее, что произошло.
И я рассказал. Рассказал, что волк выбрал непонятную девчонку в качестве избранницы, как мне, Ральфу, приходилось чувствовать все то, что чувствовал волк. Что я видел взглядом волка, как прекрасна девушка, но разумом понимал, что в ней ничего особенного нет.