- Он еще молодой, - сказала Элайн. - Но когда ему исполнится сорок или пятьдесят и он так ничего и не добьется, что он будет о себе думать?
- Возможно, вы судите его слишком строго. Но это хорошо. Будьте осторожны с ним, ведь половина его крови - это кровь Хоннекеров. Так же, как и у Гордона.
- Он мне нравится.
- Гордон - какой угодно, только не легкомысленный, - согласился Джейкоб. Он будет управлять семейными инвестициями и в конечном счете ресторанами. Но иногда мне хочется, чтобы он сделал что-нибудь и для собственного удовольствия.
Она подалась вперед в кресле:
- Я в замешательстве, мистер Матерли.
- Насчет чего?
- Почему это имеет значение - то, что половина их крови от Хоннекеров, а у Пола и вовсе вся кровь?
- Родители Амелии и Пола - двоюродные брат и сестра. Как медсестра, вы должны знать, что в результате браков между столь близкими родственниками будущим поколениям часто передаются нежелательные гены.
- Например, гемофилии.
- И кое-что похуже, - загадочно произнес Джейкоб.
Он явно старался напугать ее, как напугал прежде, но ему это не удавалось. Страх перед неизвестной величиной лишен смысла. Бояться можно только чего-то конкретного, чего-то ощутимого, угроза чего явственно видна. До сих пор все то, чего боялся Джейкоб, казалось несущественным.
- Например?
- Вы еще не узнали про Сочельник?
- Лишь то, что это случилось давным-давно, пятнадцать лет назад. - Она улыбнулась и наклонилась к собеседнику. - Так что не стоило бы вам беспокоиться о чем-то давно позабытом, мистер Матерли.
- Вы не знаете. Вас не было здесь.
- Расскажите.
- Это была худшая вещь в моей жизни, - сообщил он. - Это было худшей вещью, которую я когда-либо видел. А я, знаете ли, видел войну. Я очень много повидал, но все это бледнеет по сравнению с тем, что случилось той ночью. - Он говорил очень быстро, едва не запыхавшись.
- Не будоражьте себя, - вмешалась в рассказ девушка, обеспокоенная его самочувствием, испугавшись, что она, возможно, спровоцировала у него приступ гипертонии.
Его рука заметалась на груди. Он слегка согнулся, как будто пытался обхватить боль своим телом и удушить ее. Его лицо - та половина, которая не была постоянно скорчена в гримасе, - исказилось от муки.
Элайн быстро поднялась и подошла к медицинскому шкафчику, где нашла нужные таблетки. Она принесла старику две и дала выпить одну с глотком воды из стакана с подноса.
Джейкоб оставался скрюченным в три погибели еще несколько минут.
Но вскоре после того, как она дала ему вторую таблетку, он откинулся назад и вздохнул свободнее. Приглушенные стоны, прежде рвавшиеся из его горла, прекратились.
- Ангина, - прохрипел он. Слово причинило такую же боль, как и описываемые им симптомы. Ему претила мысль о том, чтобы быть больным, зависимым. - Теперь полегчало.
- Вам лучше лечь в постель, - сказала она.
- Возможно.
- И поспать.
- Еще совсем рано! - запротестовал он, как ребенок. - И все-таки, я думаю, вам следует принять, успокоительное и попытаться заснуть.
Старик сделал, как она просила: И уже через двадцать минут крепко спал. Она подоткнула ему одеяло, погасила свет, включила маленький ночник и покинула его комнату, тихонько затворив за собой дверь.
Какая неудача, что приступ случился именно в то время, когда ей вот-вот предстояло узнать, чего Джейкоб Матерли так боится в крови Хоннекеров - и что случилось в тот таинственный Сочельник более пятнадцати лет тому назад.
В своей собственной комнате, переодевшись ко сну, Элайн выбрала книгу из полудюжины романов в дешевой обложке, которые привезла с собой, и устроилась под балдахином большой кровати. Когда она закончила всего одну главу, глаза ее уже слипались. Она сделала закладку и выключила свет. Обычно она не ложилась так рано, но ее утомили сбор вещей, езда на автомобиле, распаковка и знакомство с новыми людьми. Казалось невероятным, что это ее первый день в доме Матерли. Не иначе как она провела здесь годы. По крайней мере месяцы. Самое меньшее - недели. Сон наступил мгновенно.
Во сне - в одном из ее редких снов - наступила ночь перед Рождеством, и она раньше срока открывала свои подарки. Она больше не верила в Санта-Клауса, так что толку дожидаться рассвета? Одним из подарков была большая красно-зеленая коробка с бантом, сплетенным из множества лент. Она заинтересовалась, что это такое большое ей могли подарить, и ей захотелось открыть это в первую очередь. Она сорвала крышку и наклонилась вперед, заглянула внутрь, напряженно сглотнула, открыла рот, втянула в себя воздух и, наконец, вскрикнула...
Элайн проснулась, покрытая испариной.
Но крик не прервался.
Это был не ее крик и, конечно, не крик из ночного кошмара. Он был настоящим, и это был женский голос, вопль женщины в самой ужасной агонии. Он завывал, то на подъеме, то на спаде, скребя по кости всех, кто слышал его, словно сосулька по зеркальному стеклу. А потом он оборвался.
Элайн показалось, что она узнала голос Силии Тамлин, даже несмотря на то, что в этом жутком, испуганном вое не было произнесено никаких слов.
Часы на тумбочке показывали 11.30.
Она вылезла из постели, надела тапочки. Девушка колебалась, пока снимала халат с крючка, не уверенная, разумно ли это - ввязываться в происходящее. Ей виделось перекошенное лицо Джейкоба Матерли, ярко-синие глаза, и она почти слышала, как он предостерегал ее...
Довольно! Судя по крику, Силии, вполне вероятно, требовалась медсестра. Уже прошло несколько долгих минут, в течение которых ей, возможно, требовалась помощь. Элайн накинула халат и направилась к двери.
Глава 3
Прежде чем Элайн успела застегнуть свой халат и дойти до двери, кто-то постучал и окликнул ее по имени. Она сделала последние несколько шагов и открыла. В коридоре стоял Гордон Матерли, с тревожно нахмуренным лицом, довольно тяжело дышавший.
- Это вы кричали? - спросил он.
- Нет. Я думала, что это Силия.
- Какую комнату отвел ей Деннис? Вы не знаете?
Она не знала и сказала об этом.
На верхней площадке лестницы появился Деннис:
- Здесь все в порядке?
- Это была не Элайн, - сообщил Гордон. Дверь Ли Матерли была открыта. Он уже лежал в постели, но к этому времени успел одеться. Он сказал:
- Звук был такой, как будто доносился снаружи. Я видел машину Силии посреди дорожки.
Деннис повернулся и бросился вниз, перепрыгивая по две ступеньки сразу.
Когда Элайн направилась за ним следом. Гордон пробормотал:
- Возможно, вам лучше подождать здесь, пока мы не узнаем, что случилось.
- Если Силия попала в аварию, ей может понадобиться моя помощь. - Она улыбнулась Гордону, польщенная его заботой. - И не волнуйтесь - я привыкла помогать пострадавшим в авариях.
Она последовала за Ли вниз по лестнице, а Гордон шумно ступал сразу за ней. Они прошли вниз по темному главному коридору и через открытую парадную дверь. Воздух был прохладным для июня; девушка порадовалась, что на ней теплый стеганый халат.
Пока они спешили к "бьюику", на котором ездила Силия, Деннис стоял у переднего крыла машины, смотря куда-то вдоль нее. Он был настолько неподвижен, что мог сойти за статую. Когда они почти поравнялись с ним, он повернулся, дрожа, словно в лихорадке. Лицо его было белым как мел, глаза его - широко раскрыты. Он посмотрел на Элайн так, как будто пережил легкий шок. Он тихо попросил:
- Не смотрите.
Ли Матерли обхватил сына за плечи:
- Что?
- Не смотрите на нее.
- На кого?
- На Силию.
Ли отпустил его и обогнул машину. И внезапно остановился так, как будто перед ним выросла кирпичная стена, и все его тело содрогнулось от удара. Гордон подошел к нему сбоку и едва слышно прошептал: