Королева ушла, и мне сразу же стало легче. Я слабо улыбнулась, взглянув на Рейна.
— Под королевской защитой? — осторожно уточнила я.
Рейн пододвинул ближе к кровати кресло, в котором пару минут назад сидела его мать, и тяжело рухнул в него.
— Я постараюсь, чтобы твоя жизнь изменилась по минимуму, — пообещал он, откинувшись на спинку и почесав шею. — Но ты сама понимаешь, появление фейри вызовет резонанс и активный интерес.
— Этого я и боялась, — устало выдохнула я. — Скрываться было проще.
— Клянусь честью, я не дам тебя в обиду, — заверил Рейн. — Никаких опытов, анализов и прочего. Но поговорить насчет твоей сущности нужно будет.
— С кем?
Рейн пожал плечами.
— Мама уже наведалась к тебе, отец тоже заинтересуется. Архелия захочет узнать побольше о фейри. И некоторые исследователи, наверное.
Я кивнула, комкая в руках простынь. Только сейчас присела на краешек кровати, и теперь наши с Рейном лица были на одном уровне.
— Мне не нужна защита, — упрямо проговорила я. — Никакой охраны около таверны, никакой слежки, общественных выступлений.
Мы с Рейном немного поспорили на эту тему, пока обедали, но в конце концов он сдался.
— Все посторонние, которые знают или узнают о твоей сущности, дадут магическую клятву о молчании, — согласился Рейн.
Мы доели обед, и почти сразу в покои постучался поверенный следователя. Нашли какую-то новую улику, Рейна срочно вызвали.
Он не хотел оставлять меня. Я настояла на том, чтобы поехать в «Лисицу». В одиночестве сидеть в покоях принца казалось странным, да и хотелось убедиться, что с моим детищем все в порядке.
Рейн с неохотой согласился. Он помнил о нашем договоре и даже не упомянул о том, чтобы выставить защиту около таверны. Однако упрямо настоял на том, чтобы несколько гвардейцев сопроводили меня до «Лисицы».
Под воздействием ласковых уговоров и нежных поцелуев Рейну удалось добиться своего. Я окончательно расслабилась, позволила себе забыть об ужасной ночи наедине с Эдгаром Марибо. Но Рейн, кажется, не забыл: каждое движение, поглаживание и поцелуй стали осторожным, как будто Рейн держал в руках фарфоровую куклу.
От заботливости, возникшей в его отношении ко мне, становилось тепло в груди.
Из дворца мы вышли вместе, потом Рейн посадил меня в карету, передав в руки двум гвардейцам.
— Я постараюсь завтра заглянуть к тебе, — улыбнулся Рейн на прощание.
Несмотря на то, что на улице тепло, ярко светило и грело солнце, я куталась в мужской плащ, пропахший Рейном. Я глубоко вдыхала легкий аромат и ощущала себя в невидимом коконе, защищающем от любой беды. Карета слегка покачивалась, убаюкивая меня, колеса мерно скрипели, в такт стучали копыта двух запряженных лошадей.
К «Лисице» я подъехала разомлевшая, сонная, несмотря на то, что спала до полудня. Но все равно постаралась встрепенуться, провожая взглядом карету с двумя стражниками на месте извозчика.
Едва шагнув в пустое помещение таверны (постояльцы уже позавтракали и разошлись, а выпивохи появлялись к вечеру), я поняла, что меня ожидают неприятности.
За барной стойкой стоял Джон и хмурился. Он напряженно тер стаканы, скорее создавая вид, чем действительно заботясь о чистоте. Из-за дверей, ведущих в кухню, выглядывала любопытная мордочка Кейт. Подавальщица опасливо косилась на сидевших за центральным столиком мужчин. Идгар и Касим, верные псы Доминика, которые по его приказу делали вид, что работают охранниками в «Лисице».
Но сегодня была не их смена, это подтверждал Алекс, стоявший около входа и напряженно разглядывающий неожиданных гостей. Алекс и голову не повернул в мою сторону, только шепнул:
— Он наверху.
— Давно? — шепнула я.
— Пару минут назад пришел.
Значит, узнал, что я уехала из дворца. Его шпионы всегда были хороши, этого не отнять.
Я благодарно кивнула Алексу и сделала несколько шагов вперед, останавливаясь около охранников, приехавших вместе с Хозяином. Наверняка перед основным действом меня захотят немного попугать.
Идгар сверкнул темно-карими глазами в мою сторону, и на этом его интерес закончился. Он, чуть сгорбившись, смотрел в свой стакан с пивом, как какой-нибудь типичный забулдыга. Когда охранники Доминика, приставленные ко мне, работали в паре, всегда вел разговор Касим, Идгар уступал ему главенство. Правда, в нужное время он сдерживал более агрессивного Касима, чтобы тот не применил ко мне лишнее насилие.