— Да и Каролина Карион легко стала управлять штормами, — почти мечтательно протянул ректор Себастьян. — Видал я пару раз проявление её магии. Воистину ужасающее и восхищающее зрелище.
Открыла рот, чтобы возмутиться, однако преподаватель, с чьими чувствами я в тот момент работала, не выдержал первым.
— Эй, может, хватит трындеть? — недовольно воскликнул черноволосый мужчина с хищными чертами лица. — Отвлекаете, между прочим.
Я быстро вынырнула из недавних воспоминаний и неуверенно огляделась.
Кажется, пока я погрузилась в себя и автоматически шагала по аллее, началась пара, потому что территория внезапно опустела, лишь несколько человек вдалеке торопливо шли в сторону одного из корпусов.
Я закрыла глаза и попыталась расширить дальность действия своей магии. Она ощущалась как рыболовная сеть, закинутая в реку. Для того, чтобы размах был больше, пришлось мысленно напрячься.
У меня получилось. Я почувствовала скуку в одном из ближайших корпусов, сосредоточенность, задумчивость, непонимание. Много чего еще, однако эти чувства превалировали.
И вдруг в другой стороне, в глубине парка, я ощутила горячее отчаяние. Горячее почти в прямом смысле: щеки обдало таким жаром, что я на миг испугалась. А еще человек испытывал боль и страх.
Букет таких чувств я не могла пропустить. Ускорив шаг, начала блуждать по мощеным дорожкам, ориентируясь на свои ощущения. Этот как элемент детской игры, когда тебе говорят «холодно» или «горячо», то есть далеко или близко, а ты должен найти искомое.
Источник боли обнаружился в одной из беседок, скрытых плющом. Девушка в мантии сидела с ногами на сиденье и, поджав колени к груди, негромко рыдала. Худые плечи дрожали так, как будто бедняжку пробирал колючий холод.
— Эй, — осторожно позвала я. — Ты в порядке?
Девушка подняла рыжую голову и посмотрела на меня. Бледное лицо без косметики выглядело бы мило, если бы не распухший нос, сопли и слезы.
— Отстань, — всхлипнула она.
Ага, нашла идиотку. Упрямство — черта семьи Аминтор. Раз уж решила, то вряд ли изменю свое решение.
— Могу тебе чем-нибудь помочь? — осторожно спросила я, присаживаясь рядом.
Смех девушки вышел немного истеричным, с иканием.
— Можешь, — подтвердила она саркастично. — Конечно, если ты уговоришь профессора Нокса не ставить мне неудовлетворительно.
Я сочувственно помолчала, в голове перебирая варианты беседы, которыми можно отвлечь девушку. Незнакомка, неожиданно даже для самой себя, начала делиться:
— Сколько сил я потратила, уговаривая родителей отпустить меня на учебу! Дар у меня средненький, но при должном старании я бы стала хорошим зельеваром. Была бы сама себе хозяйкой, а теперь… Видимо, придется вернуться домой в Лерну и стать послушной воле отца. Выйти замуж за одного из его престарелых дружков, выносить кучу детей и умереть в сорок лет от родовой горячки.
Чужое отчаяние ударило прямо в макушку. Я удержалась от того, чтобы поморщиться и мирно заметила:
— Разве ты не можешь пересдать экзамен?
— Он ужасный человек, этот профессор Нокс! — заявила девушка, не сдерживая горького всхлипа. — Его предмет непрофильный, всего лишь философия, однако мнит из себя непонятно что. Очень строгий, категоричный, лишь его мнение верное, остальные неправильные. Еще ни один человек не смог попасть к нему на пересдачу.
— Если никто не получил права пересдачи, это не значит, что однажды такое не случится, — заметила я, говоря преувеличенно бодро. Мне искренне хотелось, чтобы бедняжка поверила в себя и отстояла свое будущее. — Это твой шанс стать тем, кем ты хочешь, а не кем видит тебя твой отец — удачным вложением. Иди к этому вредному профессору, иди к ректору, в конце концов. Добейся пересдачи, докажи, что ты можешь за себя постоять.
Девушка посмотрела на меня удивленно. Так, как будто я сказала нечто настолько очевидное, что и идиоту понятно.
— А ведь ты права, — пораженно выговорила она. — Чего это я реву, как слабая барышня? Отстояла себя перед отцом, что мне какой-то престарелый профессор?
Отчаяние исчезло, словно и не бывало. Девушку затопила волна уверенности и готовности отстоять себя. Она убежала, забыв даже поблагодарить. Но я не была в обиде: даже просто помочь человеку было приятно. К тому же, у меня была еще одна причина для того, чтобы радоваться.