Рейн на минуту представил себя на месте Эриды, которую Катрей запирал в безопасном месте, и поморщился. Ему снова стало стыдно, что он не защитил сестру перед отцом. Но он хотя бы поддерживал её стремление и даже знал о готовившемся побеге. Тогда промолчал, и сейчас молчит, зная, что в башне не Эрида, а её двойник.
— Рано или поздно доберутся, цель слишком значима для этих фанатиков, — вздохнул Рейн. — К тому же, не факт, что не существует еще одного дампира. Мы думали, что фейри вымерли, а оказалось…
Кто бы мог подумать, что пока Катрей в течение тридцати лет строил новое государство, улучшая его и развивая, в Дагомее развивался новый культ. Жертвы Стаабской войны, сбежавшие с поля боя предатели с обоих сторон, объединились в странный культ. Они считали, что нынешние правители — жадные тираны, готовые ради своего удовольствия уничтожить любого. И в то же время заговорщики считали, что кровожадные короли — лишь отражение общества. И искоренить пороки нужно радикально.
— Ближайшая точка — Серрат, — задумался Эдгар, в голосе его проскользнула тоска по разрушенному дому. Замок был разрушен в год рождения Рейна, но Эдгар все не мог забыть любимого места. Там ему нравилось гораздо больше, чем в Тиссене.
— Серрат — ближайшая точка на континенте, — возразил Рейн, уже осознав, что будет дальше. — Но на самом деле Эрибея гораздо ближе, чем Серрат.
— Туда вход заказан.
— Я на четверть эрибеец, — пожал плечами Рейн. — Думаю, если я попрошу приглашения тети Присциллы, она не откажет.
На самом деле, Присцилла Ги являлась сестрой его бабушки, но из-за эрибейской магии до сих пор выглядела на тридцать максимум, поэтому категорически запрещала называть себя иначе, чем «тетя». Рейн видел её от силы пару раз, но неизменно Присцилла относилась к родственникам с теплотой и радушием.
— Даже если пустят тебя, то вряд ли позволят прибыть на остров гвардейцам, а без охраны тебя пропускать опасно, — отрезал Эдгар. Он поймал взгляд Рейна и сразу все понял. — Нет.
— Да.
— Ты не поплывешь туда один! Без охраны! Катрей тебя не отпустит! — заявил Эдгар, мотая головой.
Рейн криво улыбнулся.
— Это если отец узнает.
Лицо Эдгара тут же скривилось, словно он съел целый лимон.
— Ты же понимаешь, если Катрей пронюхает про то, что я тебя выгораживал, то меня убьет, — уныло проговорил вампир. — А потом Кассандра потопчется на трупе.
— Все будет хорошо, Эдгар, — заверил Рейн, хотя он сам не верил своим словам. — Я разберусь, почему эрибейцы пропустили начало страшного ритуала на своей так тщательно охраняемой земле, и вернусь домой. Отец даже не заметит.
— Заметит. И заподозрит, — вздохнул Эдгар. — И мы снова возвращаемся к варианту моего убийства.
Рейн понимал, как важно убедить Эдгара. Если отец узнает, то ни за что не отпустит Рейна из Тиссена, а ему это было необходимо. Он знал, он чувствовал. Ему нужно было оказаться на Эрибее.
— Мы скажем, — заговорщицким тоном начал Рейн, подаваясь вперед, — что нашли и приговорили серийного убийцу. И теперь, когда преступник найден, я хотел бы взять небольшой перерыв. Скажем, слетать с Леоном в Драконьи горы.
Эдгар не был в восторге от идеи, но сдался. Рейну он доверял и был уверен в его способностях, поэтому готов был «прикрыть» перед Катреем. Иронично, что для Эриды того же он не мог сделать, но опытный воин изначально считал женщин слабыми созданиями.
Очень быстро пришел ответ на письмо Рейна, Присцилла выслала официальное приглашение для Рейна и Леона. Выслушав последние новости, Леон с удивительным энтузиазмом воспринял идею лететь на Эрибею.
Но сначала пришлось сделать крюк, чтобы из Тиссена было видно, что дракон и сидевший верхом принц отправили на юго-запад, а не северо-запад, чтобы не возникало лишних вопросов.
Благодаря хорошей выносливости Рейну и Леону не требовались привалы. Полтора дня они летели через континент, пока не достигли берега моря. Передохнув пару часов в портовом городке, друзья снова взлетели. Перед этим обсудив, что лучше найти корабль, который подплывает к Эрибее. Драконы никогда не летали на остров, и неизвестно, как воспримут ящера в небе эрибейцы.
Еще два дня провели, пролетая над открытым морем. Постепенно холодало, ветер становился более пронзительным и ледяным. Но в какой-то момент он исчез, начался штиль.