Скука и полнейшая тишина заставили вынудили нас с Исмаром поговорить. Правда, мы не обсуждали мой обман. Исмар стал относиться спокойнее после того, как я спасла его жизнь в Вандее, но этого не хватило, чтобы обсудить случившееся. Он лишь поблагодарил меня и сделал вид, что инициации не было.
Но даже дружеское отношение меня порадовало и даже устраивало. Пока. Все равно я перестала видеть в Исмаре только отцовского прихвостня. Теперь в первую очередь он — мужчина. Мой мужчина. Не замечала в себе собственнических чувств раньше, однако, представляя, как его охмуряют какие-нибудь дамы, понимала, что не побрезгую снова воспользоваться смертельной силой.
Мы говорили на отвлеченные темы. Исмар рассказывал о странах, о своих приключениях — более или менее цензурных, потому что уж слишком мягко все звучало. А я могла случайно зацепиться взглядом за его руку, которую он положил на деревянное ограждение. Мне сразу представлялось, что эти длинные пальцы могут сделать со мной, к чему прикоснуться… Или не могла отвести глаз от шевелившихся губ, чувствуя неуемное желание поцеловать их.
Исмар мог делать вид, что между нами ничего не было, но я его уже не отпущу.
В один из таких ленивых дней, слившихся в единое целое, раздался гром. Сначала показалось, что это буря, но вскоре стала заметна приближающаяся точка. Еще через минуту стали видны крылья.
— Дракон! — завопил рулевой.
Моряки засуетились, даже капитан. Они забегали, не замечая нас, в поисках оружия. Драконы все еще были в диковинку, особенно в своем зверином обличье, даже для опытных путешественников.
Исмар же не испугался. Он взял меня под локоть, и мы отошли в сторону, чтобы не попасть под обстрел. Мы внимательно наблюдали, как приближался дракон, как с него по крылу ловко слетел всадник, оказавшийся... моим братом.
Исмару быстро удалось успокоить капитана, только вот команда была встревожена резким появлением крылатого ящера. Именно поэтому пришлось удалиться в отведенную нам каюту, чтобы спокойно поговорить.
Рейн и Леон пережили первый шок, увидев нас на корабле. Рейн рассказал об убийствах, творившихся в Тиссене, о ритуале, который готовили много десятков лет. А мы с Исмаром, наконец, смогли ответить на вопрос, с какой целью балахоны пытались убить его.
Я не без гордости рассказала о своих новых способностях, частично их продемонстрировав. Заодно выяснила, о чем переживали мой брат и его друг. Сначала оба восприняли это, как игру, но их улыбки быстро увяли, когда я начала бить прямо в цель.
— Ты рад меня видеть, настороженно относишься к Исмару, пытаешься изобразить доброжелательный вид, но внутри подыхаешь от боли, — легко прочла я Леона. — От горя. Почему? Что случилось?
Я взяла Леона за руку в желании поддержать, но непроизвольно воспользовалась своей силой, развеяв часть боли. Именно поэтому дракону хватило сил рассказать.
— Погиб Лисандр. — Я ахнула, не ожидая услышать имя этого дракона. Вполне дружелюбный мужчина, только немного занудный. И все равно жаль его. — Я сумел доказать ему, что буду достоин трона моего отца. Он первый поверил в меня. И умер.
Не удержавшись, я обняла дракона. Не представляю, как было бы больно мне на его месте.
— Я соболезную тебе, — мягко произнесла я.
Леон кивнул, пряча глаза, и преувеличенно громко воскликнул:
— Ну-ка, что чувствует наш принц?
Рейн нахмурился, уже предчувствуя беду. Я посмотрела на брата, гораздо глубже простого потрепанного камзола и рубашки, заглядывая в душу. Усталость, растерянность, подозрение. И почему-то обреченность. Как будто он готовился к чему-то страшному.
Но все это поверхностное. Больше всего его тревожило другое.
— Кто тебя предал?
Рейн вздрогнул и отвел глаза. Мысленно я отругала себя: нельзя бить по самому больному среди посторонних людей, мужское самолюбие очень хрупкое.
Исмар ободряюще похлопал Рейна по плечу и заверил:
— Ты научишься закрываться. Нужно всего лишь немного практики.
— Нужно сделать это как можно скорее, — проворчал Рейн, криво улыбаясь.