— Что все-таки произошло? — не удержалась Присцилла. — О чем вы говорили? Это первый раз, когда не разрешили присутствовать наследникам.
Женщина светилась от любопытства, но когда я пересказала ей все, она поникла. Лицо её становилось все мрачнее и мрачнее, и в конце рассказа Присцилла нервно грызла ногти.
А потом она выругалась так витиевато, что даже Исмар удивленно вскинул брови.
— Вот тебе и гордая знатная леди, — усмехнулся он.
Присцилла не обратила внимания на высказывание. Взгляд рассеянно скользил по деревянным доскам.
— Я знала, что однажды этот день настанет, — вздохнула она, криво улыбаясь. — Надеялась только, что к этому моменту уже буду мертва.
Леон подался вперед. Он задумчиво прищурился, не отрывая взгляда от Присциллы.
— Вы ведь действительно знали, за чем мы приплыли?
Она недовольно пожала плечами, встряхнув темно-каштановыми волосами.
— Отец и остальные слишком сильно встревожились, это напрягло многих эрибейцев. Меня тоже. Теперь я понимаю, что они действительно ждали вас.
Исмар тяжело вздохнул и устало потер подбородок. С момента прибытия на остров он пугал меня своим молчанием. Лишь пару раз оставил едкие комментарии. Сейчас он решил высказаться.
— Эрибейцы всегда хранят свои секреты, — процитировал он известную поговорку. — Вы молчали об очень важных вещах. Щит, преграждающий весь континент от гибели. Надо же… Кто бы мог подумать. Но меня больше всего интересует другое. — Исмар выпрямился, на его лице появилось что-то хищное. — Как вы удерживаете Край Света на месте?
Присцилла посмотрела на Исмара, плечи её опустились.
— Магия Края Света вливается в горячие источники на севере острова, — начала Присцилла, вновь опустив глаза. — Источники дарят нам долголетие, долгую молодость. А взамен…
Она замолчала, поникнув окончательно.
— Что взамен? — полушепотом спросил Леон, нахмурившись. Рейн сидел рядом и молчал, но он, как и мы все, догадывались, что ответ нас шокирует.
— Мы живем ровно сотню лет, — продолжила Присцилла. — Никакой интриги, никакого риска. Эрибейская магия, молодость, подаренная источниками, защищают нас от случайной смерти… потому что в тот день, когда эрибейцу исполняется сто лет, он садится в лодку и плывет к Краю Света.
Рейн проговорил слово, которое вертелось у всех на уме.
— Жертвоприношение.
— Добровольное жертвоприношение, — отметила Присцилла. — Через год настанет черед отца. Именно поэтому я перестала путешествовать, все время провожу дома. Постепенно принимаю дела главы рода.
— Какой ужас… — выдавила я.
Мирная, богатая страна манила своей загадкой, заставляла воображать разные чудеса. Оказывается, Эрибея хранила страшный, мерзкий секрет. Тут же образ сказочного райского острова исчез из головы.
— Эрибейцы верят, что однажды ритуал не понадобится, — вздохнула она. — Когда-нибудь боги смилостивятся над нами и покажут способ закрепить Край Света на одном месте.
Почему-то я сразу вспомнила фразу, часто обращенную в мою сторону. О том, что боги не просто так решили создать меня.
— Нам пора сделать первый шаг и обратиться к богам, — выговорила я, чувствуя себя немного неловко из-за того, как я вела себя на совете.
— Знать бы только, как это сделать, — хмыкнул Рейн.
— Ходит поверье, что купание в магических источниках способствует связи с богами, — пожала плечами Присцилла. — Скорее всего, совет предложит вам использовать этот шанс, хотя надежды особой нет. Мы же тысячу лет купались в источниках, и ни разу не беседовали с богами.
— Это сработает, — вдруг подал голос Исмар. Он медленно размял плечи, как будто устав от долгого сидения в одной позе. Когда все взгляды обратились на него, он криво улыбнулся и пояснил: — Мой дар, помните? Обостренная интуиция. И сейчас она говорит мне, что Рейну и Эриде удастся задуманное.
— Что ж, отличные новости, — кисло проговорил Леон. Пока особых трудностей на нашем пути не встретилось, эрибейцы пошли нам навстречу и, судя по словам Исмара, помогут в исполнении плана. Но Леон, как и мы все, понимали, что фанатики, скорее всего, уже убили светлого мага и фейри. Единственная надежда — то, что Исмар и Рейн на самом деле единственные дампиры. После того, как стало известно о фейри, уже ничего нельзя было предугадать.