Рейн, хоть и не был доволен внезапным вторжением, все же не мог не поинтересоваться:
— Апельсиновый сок? Серьезно?
Леон рассмеялся, но тут же поморщился.
— Последние три дня вместо еды и воды я пил вино. И только его. Теперь, пожалуй, я какое-то время не буду пить.
— Да ну? — усомнился Рейн. Заявление друга его повеселило, и он решил сделать перерыв и позавтракать.
— Ну... примерно до полудня я — трезвенник, — заявил Леон.
Дракон, как обычно, перестарался. Он, казалось, велел служанкам принести все, что было на кухне: пышные горячие оладьи, политые вишневым сиропом, фруктовый салат, омлет с грибами и беконом, тосты, круассаны с разными начинками. Рейн неожиданно ощутил, как желудок судорожно сжался от голода.
— Не понимаю, когда ты стал таким засранцем? — задумчиво спросил Леон, наблюдая, как приятель жадно поглощает омлет. — Еще два года назад ты был точно таким же, как я. Любил шумно погулять, посетить кабаки и таверны… даже в борделях нас с тобой хорошо знали. А сейчас что?
— Что? — подыграл Рейн. Горячая ароматная еда его сейчас заботила больше, чем слова Леона.
— Ты изменился, друг. Постоянно хмуришься, все время думаешь о чем-то. Перестал развлекаться и почти не пьешь. Стал занудой, каких мало. Где мой веселый друг?
Пора Леон неторопливо рассуждал, Рейн успел утолить первый голод, поэтому мог спокойно ответить.
— У меня есть теория на этот счет, — кивнул он, промокнув губы салфеткой. — Ты не поверишь, Леон, но, вполне возможно, я повзрослел.
— Чего? — не понял мужчина.
— Видишь ли, — продолжил Рейн, — я вампир лишь на пятьдесят процентов. Другая половина — смертная. И продолжительность жизни у меня, как у смертного человека, пока я сам не решу обратиться к своей вампирской сущности.
— К чему ты клонишь? — не выдержал Леон. Он залпом выпил сок и озадаченно уставился на Рейна.
— Средняя продолжительность жизни человека — семьдесят лет. Короткая, но яркая жизнь. Ты же, Леон, — дракон. Твой вид живет тысячу лет, поэтому этапы взросления у вас гораздо медленнее. Ты сам говорил, что первые сто лет драконы считаются несовершеннолетними. В тебе все еще играют гормоны, кипит кровь, а я уже повзрослел.
Леон с сомнением приподнял бровь.
— Звучит очень грустно, — заметил он.
Рейн пожал плечами и потянулся за тарелкой с оладьями.
— Другого объяснения нет.
Какое-то время в кабинете сохранялась тишина. Если Рейну было комфортно, то Леон действительно задумался. Таким погруженным в себя его уже давно никто не видел.
— Мне скучно без тебя, Рейн, — признался вдруг он. Рейн чуть не подавился кусочком бекона. Прокашлявшись, он вопросительно посмотрел на Леона. — Только ты ведешь себя со мной, как с равным. Остальные трусят, лебезят и подхалимничают.
Рейну стало немного стыдно. Да, с этими убийствами и проблемами в семье он совсем забыл про друга. Давно обещал ему покутить, как в старые времена, но все откладывал.
— А знаешь, что? — вдруг сказал Рейн, улыбаясь. — Ты прав. Я так давно не отдыхал нормально. Мне нужен небольшой отпуск. И он начнется прямо сейчас.
Леон рассмеялся и покачал головой:
— Ну наконец-то! Я уж думал, ты совсем рехнулся от своей работы. Вот только я не уверен, что отпуск начнется с этой минуты, полчаса или час тебе все-таки понадобится, — лукаво улыбнулся он и достал из-за спины папку. — По пути к тебе перехватил работника тайной канцелярии. Оказалось, ты запросил весьма подробную информацию о некой молодой даме.
— Дай сюда! — рыкнул Рейн, выхватывая у смеющегося дракона папку.
— Так уж и быть, дам тебе время, чтобы изучить биографию красотки, — милостиво разрешил Леон, не скрывая издевки. — Давно ты так женщиной не интересовался.
— Она кажется мне подозрительной, вот и все, — отрезал Рейн, раскрывая папку. Взгляд жадно пробежался по строчкам, но вчитаться не удалось: в голове возник тот нежный образ Фиры на балу. А потом властная рука чужого мужчины на её спине.
— Поэтому ты так пялился на балу? Чуть ли не облизывался.
Драконы не умеют читать мысли, но этот был чрезвычайно проницательный — конечно, когда Леону это было выгодно.